Лучший друг старшего брата
Шрифт:
Лицо Айлин перекашивает от злобы. И непонятно, что ее задело больше: мои разумные правдивые слова или то, что я в курсе, что Тимур не делал ей предложения. Ведь такую информацию я могла получить только от него самого…
— Ты ошибаешься, девочка, и многого не знаешь. Здесь в первую очередь будут учитываться мои желания. И неважно, сколько будет артачиться Тимур, пусть наслаждается мнимой свободой. Но он все равно поведет меня в ЗАГС, вот увидишь. Поэтому дружеский, — это слово она буквально выплевывает, оскалившись, — совет:
— Я в советах не нуждаюсь. Уверена, что Тимур — цельная личность, и его сложно прогнуть под желания одной взбесившейся бабенки. А теперь извини, мне надо идти, меня гости ждут. Как никак, сегодня я — хозяйка вечера.
Мама и папа всегда меня учили, что надо быть вежливой и обходительной с людьми в любой ситуации. Простите меня, мама и папа, но когда меня откровенно оскорбляют и приписывают то, чего я не совершала, я не могу молчать и отвечаю хамством на хамство. И не испытываю никаких угрызений совести.
Я возвращаюсь в зал с гордо поднятой головой и максимально расслабленной и спокойной.
— Все в порядке? — Тимур внимательно осматривает меня с головы до ног.
— Конечно, — отвечаю, широко улыбаясь, и сама беру его под руку. И тут же спиной чувствую, как острый взгляд буквально долбит меня в спину. Плевать. Я даже не буду оборачиваться. Сегодня, на один — единственный вечер Тимур — мой мужчина и принц, а я — его Золушка.
Но, как и любой сказочный бал, этот вечер тоже подходит к концу. Мы с Тимуром прощаемся с гостями, и идем в сторону выхода.
— Машина ждет прямо у входа, садись, я сейчас подойду, — Кадыров слегка подталкивает меня в спину.
— Не обязательно, я сама…
— Эмма! — строго перебивает Кадыров. — Садись в машину. Ты приехала сюда со мной и уедешь тоже только со мной. И это не обсуждается.
Я сажусь на заднее сидение, испытывая самые разные чувства: от радости и гордости до легкой грусти, что наш общий совместный вечер так быстро подошел к концу. Что мне сложно будет принять другого мужчину, потому что это будет не Тимур. Потому что он определенно точно не будет обладать и половиной тех качеств, которые заложены в этом мужчине…
Спустя буквально минут семь, пассажирская дверь открывается, и Тимур опускается на соседнее сиденье. Машина плавно трогается, Кадыров поворачивается в мою сторону, чтобы что-то сказать, но его так не вовремя прерывает телефонный звонок. Он отвечает и почти всю дорогу ведет с кем-то жесткие переговоры. Несмотря на усталость, которую практически невозможно скрыть, и то, что почти весь вечер он провел на ногах.
Машина плавно тормозит у моего подъезда, и Тимур помогает мне выбраться.
— Спасибо за вечер, — тихо, не сводя глаз с неожиданно напряженного лица Кадырова. — И за то, что пригласил принять участие.
Внезапно Тимур толкает меня обратно к двери автомобиля, впечатывая
— Тимур…?
— Черт, Эмма! — выдает хрипло, сжимая губы и крепко стискивая челюсть. Как будто борется с самим собой. Его жесткий тон не вяжется с нежными прикосновениями его пальцев к моим щекам. Большим пальцем обводит контур губ, задевая и слегка оттягивая нижнюю. — Просто дурею рядом с тобой. Это все чертова долбаная химия между нами…
И с этими словами он буквально набрасывается на мои губы, тут же сминая их и довольно ощутимо прикусывая нижнюю. Он то нежен, то не сдержан в своем проявлении чувств. Его руки скользят по моему телу, задевая самые чувствительные места и разжигая внутри пожар такой силы, что он готов снести все преграды. И меня в первую очередь.
Придя в себя через несколько секунд от шока, я привстаю на носочки, обвиваю руками Тимура за шею, отчаянно прижимаясь к нему всем телом, и также горячо отвечаю на поцелуй. Отдавая всю себя без остатка. До последней клеточки. Здесь и сейчас я принадлежу Тимуру Кадырову.
Тимур прерывается также внезапно, как и накинулся на меня.
— Надо остановиться, маленькая, — прислоняется лбом к моему лбу, тяжело дыша.
— Нет!
— Надо, маленькая, — с нажимом, как будто уговаривает скорее себя, чем меня. — Так надо. В этот раз так надо.
Тимур нежно целует меня в уголок губ и подталкивает в сторону подъезда.
— Извини, мне пора. Еще нужно решить рабочие вопросы, — и садится в машину, не прощаясь и не оборачиваясь.
Я еще некоторое время стою на том же самом месте, пытаясь для себя решить: этот поцелуй — это надежда или прощание и благодарность?
Тимур не появляется ни на следующий день, ни через два, ни через неделю. Ни звонка, ни сообщения.
Поэтому все же это было такое своеобразное прощание с его стороны…
Лучше бы он просто высадил меня у подъезда и уехал.
Глава 18
Эмма
За эти три недели я прохожу психологические стадии: гнев, отрицание, смирение и принятие.
Поначалу я очень злилась на Тимура. Зачем было меня целовать, на что-то намекать, в конце концов, давать ложную надежду, а потом резко исчезнуть?!
Потом я просто пыталась отстраниться: нет, он не мог так поступить, он скоро объявится, ведь что-то же поцелуй значил для него! Тимур не тот, кто будет разбрасываться подобными вещами.
Что ж, возможно, у него было просто такое настроение и желание поцеловать. И он сделал это, не вкладывая никакого смысла в свои действия. Просто Тимур живет здесь и сейчас.
И вот именно сегодня, в первый летний день, я принимаю ситуацию и даю себе установку забыть этого мужчину, с которым хотела бы попробовать…все. Зато у меня остались его часы на память и воспоминания о самом горячем поцелуе моей жизни.