Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина

Дивов Олег Игоревич

Еще кивок. Вероятно, капеллан уже не мог говорить.

– Я копался в архивах, сам пытался разобраться, что же на Кляксе неправильно. Оказалось, планктон возник только на второй год, когда геологи пробились к креатиновому слою и начали потихоньку качать. Планктон внезапно накатил на берег и слопал половину лагеря с экспериментальной буровой заодно. И тогда же зверье начало проявлять агрессию, до этого оно вполне мирное было, тихое. Лазало себе по джунглям, на людей ноль внимания. Ну, естественно, концессионер заключил с армией контракт на оборону. Через

несколько месяцев тут оборудовали небольшую базу. И пару катеров привезли. А еще годом позже начали отстраиваться всерьез и забросили сюда по частям «Тревогу». Ну а дальше вы в курсе – постоянные атаки, внезапно открывшаяся способность животных к регенерации, потом вообще «двоение». М–да. Поэтому я вашу позицию насчет креатина хорошо понимаю. Очень хорошо. Слышите?

– Я только с–с–час в–с–спомнил, Эйб, – отозвался Причер. – У мен–ня и прав–в–да была ам–м–незия из–за этих п–р–клятых м–рс–ских исп–р–ний. А т–перь я все п–м–ню.

– И биопробы, и Лурье, и проповедь вашу блестящую?

– Угу.

– А как мы надрались у Майкла на киче, решили, что нам все по фигу, и пошли в офицерский бар, тоже помните? Между прочим, это ваша идея была – машину полковника угнать!

– Угун–н–м.

– Как бы вас после всего этого за дезертирство не посадили, – блеснул редкой деликатностью и тактичностью Кронштейн. – У ваших мерзавцев подлости хватит. Ой, простите, не хотел… – Это Причер сунул психиатру под нос бронированный кулак.

Кронштейн окинул взглядом небо над головой, лег на спину и заложил руки за голову.

– Какие же мы придурки! Целую планету капитально поломали, – сказал он. – Нарушили баланс. И еще кажется мне, что, как только от скважины затребуют полную мощность, все поломается окончательно. В точности как вы говорили. Клякса будет драться за свою кровь до последнего. Унести бы отсюда ноги, пока не началось… И вообще – ну его в жопу, этот креатин, а? Как думаете, Причер?

– В–вы ш–што ж–же, – со слабо различимым из–за плохой дикции ехидством выдавил капеллан, – н–не х–хотите с–с–стать бес–с–смертным?

– И никогда не хотел, – сказал Кронштейн твердо. – И никому бы не посоветовал. Это я вам как психиатр говорю.

ГЛАВА 15

Под вечер они набросили лассо на верхушку дерева, заякорили крокодилов и с большим трудом освободили их от пут. Настрадавшиеся «драконы» мгновенно взмыли в небеса и скрылись с глаз. Спуск с дерева превратился в настоящий подвиг, особенно для Причера, у которого от удара вышел из строя интегрированный в маску прибор ночного видения.

Утром капеллан был–таки вынужден маску снять, и Кронштейн, увидев его вдребезги разбитое лицо, чуть не прослезился. Он долго ругал Причера на чем свет стоит, но тот лишь молча отмахивался. Кое–как прожевав несколько таблеток концентрата, Причер сверился по компасу и повел Кронштейна к базе.

Джунгли были мертвы. Наверное, все, что могло представлять хоть какую–то опасность, ушло изничтожать пришельцев. Только безобидные крокодилы ползали по болотам. И дважды

Причер успевал вовремя заметить страшную «жабу» — хамелеона.

Ближе к полудню Кронштейн вдруг насторожился.

– Слышали? – толкнул он Причера. – Слышали или нет? Вроде бабахнуло.

Капеллан неопределенно шевельнул плечом.

– Очень похоже на наш главный калибр, – сказал Кронштейн. – К чему бы это, Причер? Не знаете? Так я скажу – к финалу. Интересно будет поглядеть, кто же выиграл…

Больше они в тот день не разговаривали – Причер не мог, а Кронштейн впал в меланхолию.

А на третьи сутки пути они увидели человека.

Весь в гладкой зеленой лоснящейся чешуе, он сидел на берегу тонкого ручейка и неспешно жевал что–то, отдаленно напоминающее банан. Целая связка таких плодов валялась у его ног.

Кронштейн сначала перепугался, а Причер даже ухом не повел. Перешагнул ручей, присел на корточки перед человеком и принялся его рассматривать.

Человек продолжал жевать. У него были глаза рептилии и не хватало гениталий, а так – нормальный военный, даже черты лица вполне читаемы, несмотря на то что в чешуе.

Кронштейн опасливо приблизился к чуду местной природы, глянул и сказал:

– Провалиться мне на этом месте, если в прошлой жизни он не был сержантом Бурцем из вашей тактической разведки. Я с этой рожей однажды подрался, вот и запомнил.

«Время?» – отсигналил рукой Причер.

– По–моему, год назад не вернулся из джунглей.

Причер встал. Экс–сержант оторвал от связки очередной плод, очистил его и совсем по–человечески швырнул кожуру в ручей.

«За мной», – подал знак Причер, и они пошли дальше.

Вскоре начали попадаться животные посерьезней крокодилов. Клякса восстанавливала поголовье – непонятно только для чего. То ли просто чтобы жить, то ли для следующего удара по людям. На Причера с Кронштейном молодая смена внимания пока что не обращала.

На пятый день лицо у капеллана мало–мальски зажило, и он начал понемногу говорить. Даже шутить пытался, но как–то все невпопад.

– Да не переживайте вы, Причер! – пытался его подбодрить Кронштейн. – Ничего они с вами не сделают. А если попытаются – так вы еще не знаете Эйба Кронштейна! Наша фирма нажмет на все педали и не даст в обиду смиренного борца за христианские идеалы. Вы еще до архиепископа дослужитесь, или как это у вас там…

– Хорошо, что здешняя мошкара человечиной не питается, – отвечал капеллан. – А то досталось бы мне без маски–то.

Через неделю они вышли к базе.

Периметра у базы не было. Торчали отдельные покосившиеся куски защитной стены, и не более того. Сквозь обломки бетона активно прорастали молодые деревца. Между уцелевшими строениями бродило разнокалиберное зверье.

Еще исчезли ограда шахтерского городка и заграждение вдоль порта. Вероятно, атакующая волна повалила все, что могло упасть.

И ушла куда–то «Тревога».

– Где же наша коробка? – занервничал Кронштейн. – Вот это фигово, Причер. Вот это, прямо скажем, некрасиво получается.