Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина
Шрифт:
– Это невозможно! – шепотом кричит лейтенант. – А как он узнал? У вас сигнализация деактивирована на машинах.
– За камушек подержался. Ему же работать с ним, вот Билли и готовится помаленьку.
– А вы, собственно, куда со мной? – шипит лейтенант. – Назад!
Я сам разберусь!
– Черта с два, – говорю. – Мы сигнализацию для вас отрубили, а не для воров. Этот дурак не ключом ведь замок ковыряет – отмычкой. Ключ–то в сейфе у вас, я надеюсь?
– Разумеется, в сейфе!
– Ну, значит, когда машине надоест, она взломщика прихватит. Так и так меня
– Ох, свалилось наказание на мою голову…
– Отпустите нас, и нет проблем.
– Цыц!
Лейтенант переходит на крадущийся шаг, выглядывает из–за угла, пытается что–то рассмотреть сквозь плотный сетчатый забор штрафстоянки. Бормочет: «Ах, чтоб тебя…» Легко снимает край сетки с углового столба и ныряет в образовавшуюся дыру.
В столице я бы от такой простоты обалдел. Здесь она меня умиляет. Ну, деревня.
Среди местных развалюх яркими пятнами выделяются наши с Биллом игрушечки, синенькая и красненькая. И какая–то, простите, горилла в полицейской форме пытается вскрыть у синенькой водительскую дверь. Лейтенант, даром что жирный, крадется к горилле бесшумно и хищно, словно оголодавший лев. Горилла потеет и ругается, взломать замок «Тэ–пятой эво» само по себе утомительно, а у нас машинки не простые, спецзаказ.
Лейтенант останавливается у гориллы за спиной, думает–думает, а потом берет и этак по–свойски дает ей мощнейшего пинка под копчик.
Горилла с диким воплем размазывается по двери. Вероятно, она машинально втыкает отмычку в замок до упора, потому что срабатывает противоугонка.
Громкий треск электрошока. Горилла, издав то ли хрип, то ли стон, безвольно повисает на двери, окутанная легкой голубой дымкой силового поля. Проходит секунда, и горилла издает еще целый каскад звуков.
– Фу–у… – лейтенант зажимает нос.
У гориллы льется из штанин.
Лейтенант быстро обегает глазами окна участка, выходящие на задний двор. Народу в окнах полным–полно. Вон Кларисса хихикает. А вот и Билли зубы скалит. Нравится ему наша противоугонка, любит он ее публике демонстрировать.
– Ну, – говорю, – я вполне удовлетворен. Готов написать отказ от претензий. А можно вообще без протокола разойтись. Он ведь, сволочь, у местных не ворует?
– Еще как ворует, – вздыхает лейтенант. – Были жалобы, а я не верил.
– Сами тогда решайте. И зовите людей, я сейчас захват отключу.
Приходят трое здоровенных копов, прячут улыбки, стараются выглядеть деловито. Обнюхивают гориллу и сразу грустнеют. Поразмыслив, упаковывают гориллу в черный коронерский мешок, грузят на каталку и так увозят отмывать. Лейтенант, убитый горем, плетется к себе. Я проверяю замок, снова активирую систему и устремляюсь за лейтенантом. Немым укором.
– Ах, Марвин, Марвин, – лейтенант бормочет, – скотина ты бессовестная, надо же так меня подставить…
– Мы вам еще нужны? – спрашиваю елейно.
– Нет слов, как нужны, Айвен. Умоляю, останьтесь.
Надо же, коп, а интонации вполне человеческие. Может, и вправду беда у них тут. Тогда, если по–хорошему, надо помочь.
Опять ком щелкает высшим приоритетом. Джонсон, не иначе.
–
Присаживаюсь на лавочку у подъезда, киваю лейтенанту, мол, сейчас подойду.
– Все живы, босс, техника в порядке, – докладываю. – Но есть загвоздка. Не посылайте нас больше в провинцию, а?
– Опять?! – орет Джонсон.
– Мы не нарочно, – говорю. – Мы в пятницу, как доставили груз, решили тут заночевать. И направились в бар…
– Пьянь несчастная!
– Босс, мы не дошли до бара. Ехал фермер на пикапе, у него из колеса болты посыпались. И все бы ничего, да у витрины магазина девчонки местные стояли. Билли их хвать в охапку и отпрыгнул. Девчонки визжат на весь город, а через секунду из–за угла фермер выруливает. И точно в эту витрину – бац! Катил бы он по улице прямо и вильнул, никто бы ничего не заподозрил. А то из–за угла. Дело ясное, что дело темное. Копы нам прямо в глотки вцепились. Мы, как обычно, в глухой отказ. А у них, видно, неприятности, и они слегка прижали нас. Я подумал и сдался им на неделю. Правда, тут возник шанс поторговаться, но денька на три мы все равно застряли.
– Не застряли! – уверяет Джонсон. – Вытащу. Сейчас Либермана найду, и сразу на старт. Либерман копов на гамбургеры порвет. Погоди, а как прижали вас?
– Да техосмотр. Несовпадение фактических характеристик машин с данными в паспортах.
– Понятно. Снова Билли трепался.
– При чем тут Билли?! Из машин это самое несовпадение во все стороны топорщится. А я вам говорил. Люди–то не слепые.
– Но Билли – трепался?
– Слушайте, босс, – говорю. – Не в этом дело. Разрешите нам задержаться. У них тут, кажется, серьезные проблемы. Копы сначала выпендривались, а теперь начали упрашивать. Может, мы поглядим, что да как? Вдруг человек в беде.
– Вляпаетесь в неприятности, – рычит Джонсон, – пеняйте на себя! Могу подключить Вейланда.
Он всегда так изъясняется, наш Джонсон. Без паузы между руганью и проявлением заботы. Время экономит.
– А Вейланд нам друг?
– Благодарный клиент.
– Осознал, – говорю. – Это пригодится, но не сейчас. Пока, на мой взгляд, все хорошо.
– Почему тогда сработала охранная система?
Тьфу ты, черт. Если правду скажу, что в замке коп местный ковырялся, Джонсон озвереет и точно прилетит нас спасать. С Либерманом наголо. Карающим мечом полицейской коррупции и произвола.
– Детишки баловались, – говорю. – Пострадавших нет, конфликт улажен.
– Ну–ну, – Джонсон раздраженно фыркает и дает отбой, не прощаясь.
Я сижу на лавочке и мечтаю. Представляю, как здорово было бы сейчас оказаться за штурвалом своей машинки, выйти на трассу, набрать крейсерскую и спокойно пилить над широкими полями, зелеными лесами, высокими горами… И домой. И в гараж. И зайти в бар, и выпить много–много холодного–холодного пива. И лечь спать. Проснуться свежим, отдохнувшим, принять новый груз, да ка–ак рвануть через полстраны! – хорошо бы туда, где снег, я соскучился по снегу.