Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски

BloodyNun

И все-таки он про себя облегченно выдохнул, когда за поворотом коридора обнаружилась белая дверь с номером «610». На месте. Скабиор перетряхнул плечами, задрал нос повыше и постучался. Надо быть нормальным, нормальным, твердил он себе. Три года. Охренеть. Но… Гермиона. Он должен постараться ради нее. Так же, как она старалась для него.

— Войдите, — донесся из-за двери голос. Проклиная поднявшееся волнение, егерь вошел.

Внутри кабинет оказался весьма занятным. Скаб только и успел пробежать взглядом по стенам, заставленным всякими интересными вещицами в колбах. Сметвик сидел за письменным столом, жестом он пригласил Скаба присесть в кресло, стоящее напротив стола.

— Добрый день, мистер Сметвик, — Скабиор сел, приняв наименее вальяжную

из своих поз, и легко кивнул целителю. Поддержал зрительный контакт, хотя дико хотелось начать осматриваться, потому что вроде как в левом углу он мельком углядел препараты Рунеспура. Будет еще время, осадил себя оборотень и стал разглядывать целителя. На суде, занятый происходящей вакханалией, Скабиор не всматривался в лицо своего внезапного «исправителя», а сегодня с удивлением отметил про себя, что Сметвик был немногим старше него. Ну, может, лет сорок всего ему было. Светлые волосы отливали золотом даже в сумрачном свете из окна, за которым продолжался нескончаемый лондонский дождь. Волосы Сметвика и лимонная мантия были самыми яркими пятнами в окружающей обстановке. Карие глаза смотрели вполне дружелюбно.

— Добрый, мистер МакНейр, — спокойно сказал Сметвик, позволив себе легкую улыбку. По какой-то причине, пока неясной, Гиппократ был явно к нему расположен. Не хотелось бы терять это расположение, вдруг подумал егерь. Они все-таки связаны, драккл его растудыть, Непреложным Обетом. От этой мысли сразу жутко зачесалось запястье, на котором сомкнулись после суда огненные нити заклятия. Скаб не шелохнулся, выжидающе уставившись на колдомедика.

— Я хотел бы в самом начале обозначить рамки, мистер МакНейр, — начал Гиппократ спокойно. Весьма разумно. Скабиор чуть отвел уши назад, ожидая услышать условия, на которых его будут терпеть здесь. — Визенгамот вверил мне донести до вас, что вы находитесь не столько на исправительных работах, сколько на испытательном сроке. Вы понимаете, разницу между этими понятиями, мистер МакНейр? — удивительно, но звучал медик весьма доброжелательно, без тени издевки, как можно было бы ожидать от чистенького волшебника. О, Скабиор, все понимал, но на всякий случай мотнул головой в отрицании.

— Уточните, пожалуйста, — ему хотелось услышать официальные формулировки, чтобы потом оперировать ими в спорных ситуациях. Как будто в спорных ситуациях у него был хоть какой-то шанс против бюрократической машины.

— Испытательный срок — срок на который заключены ваши исправительные работы, с 13 августа 2003 года по 13 августа 2006 года. В течение этого срока вы будете находиться под пристальным вниманием и Мунго, и Аврората, и Министерства Магии. В случае нарушений дисциплины с вашей стороны или создания опасных ситуаций, вы отправляетесь в Азкабан. Без повторного суда, — с готовностью начал объяснять Сметвик. Скаб тихо потянул воздух носом. Он не до конца понимал: есть ли агрессия в словах целителя. Скажи эти слова кто угодно другой, Скаб бы расценил их как угрозу. Но Сметвик… ничем не пах, был доброжелателен и спокоен. Интересная подача. И непривычная. Скабиор многое повидал и был готов к разному: к крикам, к огромным когтям, к Непростительным, как в случае с чокнутой сукой Лестрейндж. А сейчас чувствовалось что-то странное. Сметвик продолжил с той же интонацией:

— Если вы будете справляться с вверенными вам работами в течение установленных трех лет хорошо, без нареканий и инцидентов, — прошил его острым взглядом целитель, — то тогда Мунго сможет подтвердить исполнение Непреложного Обета и освободить вас от работ.

Скабиор кивнул. Понятно, они нашли, чем обуздать порывы оборотня и заставить его быть послушным, оставив перед ним маячить близкий силуэт Азкабана и последующей смерти за нарушение Обета.

— Короче, мне стоит быть хорошим мальчиком, — криво усмехнулся Крейг, припомнив интонацию, с которой Гермиона трепала его за ушком, как щенка.

— Если вы заинтересованы в успешном завершении работ, то, определенно, стоит, — прямо посмотрел на него Сметвик,

и Скабиор опять не уловил в его речи угрозы. Это был совет. Отвел взгляд и вперился в стенку позади целителя. Да, точно Рунеспур, расфасованный в несколько склянок: каждая из трех голов плавала в индивидуальной банке. Отдельно стояла маленькая баночка с яйцами. В «Мандрагоре» яйца редкой змеюки стоили дорого. Крейг однажды отдал за них тридцать галлеонов, неприятная сумма для одного лишь ингредиента, хоть он тогда и делал на заказ Умострильное зелье, за которое с ним щедро расплатился один мистер.

— Я постараюсь, — оскалился егерь, вновь чувствуя себя не в своей тарелке. Он заерзал, устраиваясь поудобнее.

Удивительно, но Сметвик только усмехнулся на его слова.

— Я не ваш надсмотрщик, Крейг. А Мунго не Азкабан. И не Стая Грейбека. Мы здесь все делаем одно дело — помогаем, лечим, спасаем жизни, — мягко промолвил Гиппократ, глядя егерю прямо в глаза. Скабиор аж нахмурился, растеряв привычный иронично-невозмутимый вид. Он вдруг понял, почему чувствовал себя так странно. «Я не ваш надсмотрщик». Драккл, прозвучало будто он сюда действительно пришел херами меряться, а не… делать дело. От Сметвика вообще не шло никакого вызова. Он говорил с ним — как с равным. — В этом заключается наша цель, понимаете?

Скабиор тяжело сглотнул и кивнул, осознавая, что пришел с поднятой палочкой опять доказывать чистеньким, что он такой же, а сам не понял, когда к нему отнеслись как к равному. Сметвик окинул замершего в кресле оборотня пронзительным взглядом.

— Если мы достигли согласия по основополагающему вопросу, давайте перейдем к частным, — Сметвик опустил взгляд в бумаги, лежащие перед ним на столе. — По Постановлению Визенгамота вам назначены исправительные работы по изготовлению Аконитового зелья для его раздачи нуждающимся оборотням в течение семидневного срока перед каждым полнолунием. На данный момент в Отделе регулирования магических популяций зарегистрирован двадцать один оборотень, включая вас. Всех этих оборотней, согласно новой доктрине Министерства Магии, мы обязуемся обеспечить Аконитовым зельем, — Сметвик говорил быстро и четко, из сказанного Скаб понял только то, что Мунго будет баловать зельем и его. Какая щедрость! — В дальнейшем, я уверен, число зарегистрированных оборотней будет расти, и нам придется увеличить наши мощности. Пока этого не произошло, давайте при расчетах ориентироваться на двадцать одну порцию семидневного приема, — Сметвик изучающе посмотрел на оборотня. — Верно?

— Верно, — кивнул Скабиор, в уме прикидывая итоговое количество и стоимость ингредиентов. — Круглая сумма выходит, — усмехнулся егерь. — Неужели Министерство и впрямь готово тратить такие деньги на темных тварей из учебников, м?

— Это вы у мисс Грейнджер спросите, — пожал плечами Гиппократ, делая какие-то пометки в лежащем перед ним на столе пергаменте. — Мы в Мунго стараемся в политику не лезть.

Скабиор удивленно вскинул брови. Что тут скажешь. Признаться, он не слышал о Мунго ничего такого. Да, определенно надо спросить у мисс Грейнджер. Когда ее чудесный ротик не будет занят в следующий раз. Так. Исходя из услышанного на суде, он, егерь-оборотень, и был самым дешманским вариантом для Министерства. В отличие от настоящего зельевара мистера Пиппина из Диагон-элле. Сметвик истолковал молчание егеря по-своему, перестал писать и вновь уставился на него.

— Мистер МакНейр, я на суде убедился в том, насколько глубоки ваши предубеждения относительно Министерства. Больница Святого Мунго — важный социальный институт, но мы не имеем прямого отношения к Министерству и его указам. В том случае, если мы с вами не сработаемся, — Гиппократ вздохнул, — это будет печально для всех. Вы отправитесь в Азкабан, а мы потеряем нужного и опытного, я надеюсь, специалиста, — целитель сцепил руки в замок и открыто посмотрел на Скабиора. Вот опять! Опять он ввернул такую фразу, что, скажи ее Грейбек, то оппоненту уже предписывалось лежать в могиле, а Сметвик просто смотрел на него. Человечно.