Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски
Шрифт:
Он вкратце описал им свои рабочие будние дни, но главной своей цели пока не достиг. Минки так и не пришла на чай. Девчонки носились по гостиной, едва не сшибая стулья, на которых сидели взрослые. Крейг легко улыбнулся, вспомнив, как он сам вечно путался у матери под ногами.
— А где Минки? — спросил Скабиор, когда Сондра закончила рассказывать им про свои непростые дни, вечно болеющих детей и Дуга, который только на днях обзавелся парочкой зубов.
— Она с Гленной, — как-то вдруг глухо ответила Сондра. — Ей стало хуже.
При этих словах Каллум тяжело вздохнул, а Скабиор
— Насколько? — сразу некстати вспомнился их диалог со Сметвиком об эйфорическом зелье.
— Постоянно просыпается и бредит. Зачарованый сон уже не справляется. Мы не знаем, что и делать, Крейг. Минки единственная может ее успокоить какой-то эльфийской магией.
— А в Мунго показывали?
— В Мунго еще год назад обследовали легилименты. Сказали, что сознание порушено. А полгода назад дали несколько месяцев перед тем, как она… — Каллум не закончил фразу, уставился в сцепленные на столе ладони. Сондра положила руку мужу на плечо в успокаивающем жесте. Посмотрела прямо Крейгу в глаза, легко качая головой.
— Могу я подняться к Минки? — Он должен с ней поговорить в любом случае. Заодно и на Гленну взглянет.
Получив утвердительный кивок от Каллума, Крейг поднялся со стула, вышел из-за стола и направился к лестнице. Шел он быстро, пока внутренний голос вопил о том, чтобы он в это не лез. Не его дело. Пусть Каллум мудохается с мамочкой! Она сделала свой выбор тогда! И все же он шел до боли знакомым коридором в ее спальню. После лестницы налево.
В доме практически ничего не поменялось за время его отсутствия: коридор был таким же темным, как раньше, в нем так же, как раньше, дремали в рамах портреты пращуров.
— Крейг! Давненько тебя не видел! — дед Драммонд продрал глаза, пьяно икнул и отсалютовал ему бокалом скотча. Даже на посмертном портрете он не захотел расставаться со своим любимым делом и остался запечатленным в памяти веков рядом с огромной бочкой. — Ну-ка, малец, скажи, без чего виски — только жалкое британское пойло?
— Без шотландской крови, — на автомате ответил Крейг, проходя мимо. Портрет деда все детство его доставал этой шуткой не первой свежести.
— Да-а-а, раздери Мордред мой килт! Ты прав, сынок, — заливисто захохотал ему вслед донельзя довольный предок и почти сразу захрапел в своем кресле, привалившись головой к бочке. Скабиор поморщился. Вот уж по кому не соскучился ни капли. Драммонд был отличным знатоком скотча, но беспробудным пьяницей, даже смерть не разлучила его с бутылкой.
Крейг смахнул упавшую на глаза бордовую прядь и остановился перед закрытой дверью в спальню матери. Подумал. Постучал. Дверь открылась. Минки уставилась на него в удивлении.
— Крейг! — шепотом воскликнула она. — Проходи. Только тише. Она только уснула.
Скабиор прошел в темную комнату. Только одна свеча горела у изголовья кровати, на которой под теплым одеялом, приняв позу младенца, лежала сухонькая женщина. Ее дыхание было ровным. Гленна. Мать.
Он постоял, впитывая в себя гнетущую атмосферу обреченности, царившую в комнате, посмотрел-посмотрел и обратился к эльфке:
— Может, выйдем? Я к тебе пришел, поговорить.
Минки понятливо кивнула. Они
Крейг осмотрелся, поежился от странного ощущения и решил-таки начать разговор. Минки замерла, глядя на него снизу вверх, для этого ей приходилось сильно задирать голову. Это раньше она могла нависать над непослушным ребенком, но мальчик вырос. Крейг запоздало это понял и присел перед ней, чтобы говорить на равных.
— Минки, я хочу тебе предложить заключить трудовой договор, со мной, — почему-то жутко волнуясь, выдавил Скабиор, воспользовавшись формулировкой, которую ему подсказала Гермиона. Глаза эльфки увеличились. — Ну, я бы хотел, чтобы ты была с нами. Дома.
— О, мой Крейг, — жалобно протянула она, начав комкать в руках передник платья. Здесь было светло, и Скабиор обратил внимание, что одета Минки больше не в черную робу, а в зеленое платье. Эльфка, глядя прямо ему в глаза, горестно скривилась. — Минки, — всхлипнула она, едва сдерживаясь от рвущегося рыдания, — не может. Не может бросить девочек и хозяйку Сондру. И хозяйку Гленну.
— Подумай, — попросил Крейг, вдруг порывисто ее обняв. Мерлин, она пахла домом. Тем домом, что когда-то у него был. Эльфка с готовностью ответила на объятие, все-таки захныкала, перебирая пальцами до боли знакомые жесткие, упрямые волосы, ставшие неприлично длинными. Ее мальчик был жив.
— Минки нужна здесь. Минки не может, — оторвавшись от него, старая эльфка еще раз внимательно вгляделась в лицо своего воспитанника. Провела рукой по щеке. — Крейг справится без Минки. Такой взрослый…
— Подумай, — промолвил оборотень, отпуская эльфку из рук. — Я… мы с Гермионой будем очень рады.
Эльфка медленно и печально покачала головой.
— Минки не бросит Сондру.
— Я понял, — Скабиор попытался ободряюще улыбнуться. — Но хоть приходить будешь?
— У Минки приказ, — беспомощно выдавила Минки.
— Значит, я буду приходить. Мы с Гермионой живем вместе в доме Пия. Нам нужен тот, кому мы можем верить, понимаешь?
— Минки поможет Крейгу и милой Гермионе, — улыбнулась сквозь застывшие слезы эльфка. — Минки найдет надежного эльфа.
— Спасибо, Минки, — Скаб еще раз быстро обнял ее. Захотелось свалить поскорее, глубоко внутри он был расстроен тем, что не смог добиться желаемого.
— Как Гленна?
— Хозяйка Гленна страдает, — только и ответила Минки, опустив глаза в пол. — Минки делает, что может.