Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски

BloodyNun

— Дай им насладиться каждым мгновением жизни, отец. У тебя целая вечность, чтоб успеть нажраться, — в тон ему ответил Пий, закатив глаза, покачал головой в седых кудрях.

А потом раздался второй звучный, пробирающий до костей, гул волынки. У Крейга сердце зашлось! Он поспешно отвернулся от спора двух портретов и вперился глазами в дорожку, ведущую к дому, по которой должна идти Гермиона через раз… два….

— Господа! — в нос завыл представитель Министерства. — Внимание! Просьба отложить бокалы! Выпить можно после окончания регистрации!

По толпе

сидящих гостей пронесся грустный вздох и тихий перезвон стекла.

— Это всех касается, мистер МакНейр. Старший.

Каллум озадаченно нахмурился. Он последние несколько лет носил это звание, но никакого бокала в руке не было. Неприязненно и надменно глянул на регистратора, воздев обе руки в воздух.

— Самый старший, — тут же поправился представитель, строго глянув не самым прямым взглядом на портрет Драммонда. Тот надулся в ответ, но бокал не опустил.

— Дед, — зашипел Каллум на него. Драммонд сдался под гневным взором внука и, опустив бокал чуть ниже границы своей рамы, лихо подмигнул сидящей напротив Сондре. Та еле сдержала улыбку на сомкнутых губах.

Скабиор вновь глубоко вздохнул. Он еще не отошел от «встречи» с дядей. Им столько надо обсудить! Но потом… Где, где, где Гермиона? Он скользил взглядом по лицам гостей, нацепив на лицо маску отстраненной доброжелательности. Пий нормально так выбил его из колеи.

Гарри уверенно кивнул ему. Джинни улыбнулась, встречая его взгляд. МакЛауды оглаживали бороды. Минки привычно готовилась зарыдать, синие глаза успели покраснеть и наполниться не пролитыми пока еще слезами. Рори что-то искала в кармашке ярко-розового платья. Миссис Грейнджер сжала руки в замок на подрагивающем колене. Видимо, волновалась, также как он сам. Сондра одергивала девчонок, которые громко заболтались, пока взрослые отвлеклись.

Еще один гулкий звук волынки полетел над озером. Скабиор сжал челюсть. Было в этом моменте что-то схожее с тем, как он падал с горящего моста. Быстро, неотвратимо… страшно. В животе разливалось волнение. Где!

А потом он увидел.

Гермиона с отцом вышли из-за угла дома. Мужчина, гордо выпрямив спину, вел свою дочь под венец. Одной рукой Гермиона крепко стискивала руку отца, опираясь на него. Они направились прямо к ожидающим гостям по дорожке между стульями. И замершему у алтаря оборотню.

Гермиона была в великолепном платье цвета слоновой кости, которое так долго ждало своего часа. Верх из молочных кружев облегал ее руки и грудь, а ниже талии атлас лежал красивыми фалдами пышной юбки. Небольшой шлейф тянулся по зеленой траве.

Волосы невесте бережно уложили в высокий пучок, из которого на плечи и спину струились каштановые волны.

Она смотрела на Крейга, в глазах стояли застывшие слезы. Но она улыбалась. Ему. Гермиона не могла отвести взгляда. Карий цвет ярко горел, подсвеченный солнцем. Сердце гулко стучало в груди, в ушах, в ногах даже. Она смотрела на своего будущего мужа с нескрываемой любовью.

Как и он сам. В этот момент зрение размылось по краям, исчезло все, кроме прекрасной девушки в белом. И она шла, шла, шла к нему,

неспешно ступая туфлями по дорожке.

Точно, как с моста. То мгновение, когда твоя жизнь сгорает, меняется и неизвестно, что будет дальше…

И абсолютная, гробовая тишина. Скабиор приподнял подбородок. Один, два, три шага разделяли их сейчас. Он едва слышно сглотнул, откровенно любуясь своей…

Через миллион бесконечных мгновений Гермиона дошла до алтаря и встала напротив жениха. Несколько секунд они глазели друг на друга. Нежно, трепетно и до зубовного скрежета счастливо.

Оба, если глянуть со стороны, глупо улыбались, изучая друг друга. В ее убранных наверх волосах была веточка чертополоха. Такая же, как в кончике его косы. И…

— Господа! — молодоженов вывел из взаимного оцепенения противный голос министерского. — Мы собрались здесь в этот знаменательный день. Тринадцатого сентября две тысячи шестого года, чтобы заключить священные узы брака между мистером Крейгом МакНейром и мисс Гермионой Грейнджер.

Скабиор не слушал. В этом белом платье Гермиона казалась такой хрупкой, трогательной и… возбуждающей. Светлый цвет платья контрастировал с горящими глазами, темными волнами волос и улыбающимися губами под ярко-алой помадой. Единственное, что он хотел прямо сейчас, это сцапать невесту и долго и упорно ее целовать.

А потом Скабиор немного опомнился и перевел голодный взгляд в сторону… на мистера Грейнджера. Который все это время стоял рядом! Драккл, Скаб его даже не заметил! Глаза отца Гермионы влажно блестели. Он кивнул Крейгу и передал жениху руку дочери осторожно, медленно и торжественно. Как передают самую главную ценность.

Скабиор принял, бережно накрыв своей ладонью прохладную и влажную от волнения ладонь Гермионы. Мистер Грейнджер сделал шаг назад. Скабиор чуть пожал ладонь невесты пальцами, желая немного ее подбодрить.

Гермиона прикусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая слезы. Она не могла поверить! После всего, что им довелось пройти за всю историю знакомства, через эту боль, страх и разлуку, через лес Дин, через горящий дом Монтеррея, через камеры Аврората, через суд Визенгамота, и тридцать семь полнолуний — они стояли здесь.

Вопреки режиму, который не считал человеком её.

Вопреки политике министерства, которая не считала человеком его.

Вопреки всему чертовому миру — они стояли здесь. Рука об руку.

Они стояли здесь и сейчас будут семьей! Мужем и женой. Законно.

— Крейг и Гермиона, в этот день вы создаете свою волшебную ячейку общества, — регистратор потянул носом, делая небольшую паузу. — С этого момента ваши судьбы неразрывно связаны любовью. Ваши сердца заключили союз биться рядом на всю последующую жизнь.

Скабиор завороженно смотрел на Гермиону, а она смотрела на него. Вдруг речь регистратора прервало долгое высмаркивание в платок. Скабиор скосил глаза на гостей. Минки рыдала на плече Рори, уже совсем себя не сдерживая. Он улыбнулся и опять вернул взгляд к возлюбленной. Гермиона чуть приподняла брови: ох, уж эта Минки.