Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски
Шрифт:
Они замерли в нелепой позе и встретились взглядами. Гермиона просто прекрасно смотрелась с его членом во рту, однако глаза ее начали потихоньку туманиться, а это было верным сигналом к тому, что ей тоже уже невмоготу. После секундных раздумий Скабиор выбрал между первым брачным минетом и первым брачным сексом последнее. Он же джентльмен, в конце концов. Отпустил ее затылок и выпрямился. Гермиона тут же отпрянула и начала откашливаться, давясь слюной.
Крейг тем временем отдышался, мозг вернулся к работе. Он вспомнил, что у них вообще-то свадьба, что их вообще-то ждут гости. Но… Гермиона, сидящая на полу, в смятом в беспорядке белом платье, полностью
— Эванеско, — нетерпеливо произнес Крейг заклинание, чтобы освободить девушку от сломанного кринолина. С ним она даже лежать на спине нормально не могла. А вот без него юбка просто оказалась тяжелыми слоями ткани, которые Скабиор с легкостью откинул, открывая себе вид на стройные ножки Гермионы.
Она поняла его без слов и придержала ткань руками, закатав в колбаску, насколько это было возможно. Закатала, села и обнаружила скрытое до этого пышной тканью удивленное лицо мужа. Он непонимающе завис над ее бедрами и разглядывал еще один элемент ее свадебного наряда. Надетая на правую ляжку красно-бордовая кружевная подвязка прекрасно контрастировала с белой кожей бедра. Но идеально сливалась по цвету с его прядью, такой же красно-бордовой, такой же ужасно вызывающей.
— Под меня подбирала? — усмехнулся Крейг, бросив на Гермиону красноречивый взгляд. Девушка и сама в этот момент поняла, насколько удачно попала. Хоть платье тогда они покупали для свадьбы с Роном, продавец-маггл показал неординарную способность к прорицанию и подарил ей именно такую пошлую подвязку. Что? Подвязочное прорицание? Гермиона тряхнула гудящей головой, кровь отлила от мозга, и он нес чушь.
— Ты должен снять ее, — запоздало ответила она Скабиору. — Такова традиция магглов, на счастье снимать повязку в первую брачную ночь.
— Вот как, — Скабиор еще несколько секунд изучал подвязку, украшенную ленточками и блестками. Он огладил пальцами кожу бедра, пробуя ее нежность. Поддел пальцем резинку подвязки и отпустил. Гермиона вздрогнула, вся замерев от его искушающих прикосновений. А потом Крейг наклонился над повязкой, щекоча своей прядью и носом ее бедра, немного прикусил кожу под подвязкой, несильно, чтобы всего лишь задеть резинку зубами. И, зажав во рту, стал медленно тянуть ее вниз, не переставая похотливо пялиться на девушку.
Гермиону вновь бросило в жар. Чертов оборотень творил такое! За минувшие годы он не уставал поражать ее животным эротизмом своих действий. Если бы она безбожно не потекла раньше, то сейчас точно бы исправила досадное упущение. Скабиор дотянул подвязку до ее белой туфельки, снял и откинул в сторону. Впрочем, туфли он решил оставить.
— Я правильно сделал? — уточнил у нее Скабиор, вновь возвращаясь назад к ее бедрам, между раздвинутых ног. Со смешком он глянул на ее волшебную палочку, примотанную к голени ленточкой, тут же ее развязал и отложил палочку в сторону, дотянувшись до тумбочки.
— Да, — простонала Гермиона, которую остро накрыло ожиданием скорого единения. Она так хотела его! В килте, непременно в килте.
Скабиор
— Очень мило, — не мог не прокомментировать свою находку Крейг. Все-таки вся эта свадебная белая мишура казалась очень странной, но достаточно умилительной. Он пару секунд потратил на размышления, что с ними делать, но увидел, что кружево и так мокрое. А потому просто снял их тоже, проделав такой же путь, как с подвязкой, только на этот раз руками, попеременно освобождая обе ножки в белых туфлях. Ножки Пенелопы смотрелись в них безумно сексуально. И безумно зовуще. Крейг лег между ее ног, нависнув над Гермионой, которая откинулась на спину и глубоко дышала, все еще придерживая юбку на уровне талии. Крейг поставил локти по бокам от головы любимой. Что ж, миссионерская позиция как нельзя лучше подходила случаю.
И еще ему показалось, что они как-то мало целовались сегодня. Непорядок. Он накрыл ее губы своими и глубоко поцеловал. Все еще мокрый стараниями Гермионы член без труда нашел верный путь даже без предварительной подготовки. Проникновение было слегка тугим. Но поглощенная поцелуем Гермиона расслабила мышцы и сильнее развела ноги, наслаждаясь медленным скольжением плоти внутри, которая растягивала стенки. Постепенно заполняя ее одуряюще нежно.
— Крейг, — застонала она, едва он разорвал поцелуй. — Ты… чары…
Это было верно. Никто из них не озаботился чарами Неслышимости.
— Ты ушла. Я ушел. Интересно, зачем, да? Все взрослые люди, моя милая жена, — он сильнее ударил бедрами. Гермиона ахнула.
— И они сами желали нам счастья. Разве это не оно? — Скабиор выдохнул ей в шею, пропадая полностью в зовущей томной глубине.
В ответ она опять застонала, соглашаясь с ним. А Скабиор решил, что плохо старается, раз его женщина думает о каких-то там чарах, и значительно ускорился. Головой его, значит, била о дверь? Ну-ну. Скабиор посмотрел на спинку кровати, которая пока находилась в нескольких дюймах от пучка малышки. Кстати, в отличие от платья, пучок вряд ли переживет их первый брачный секс, очень жаль.
Гермиона вцепилась руками в его плечи, в пиджак и стала активно подмахивать бедрами. Скабиор даже платок не снял, всерьез понимая, что его костюмчик заводил невесту самым постыдным образом. А то, как сильно она любит ролевые игры, он понял, когда они действительно трахались в лесу в школьной форме, наверстывая упущенные годы.
Стало быть, раздеваться он не стал, хоть и очень хотелось. Мокрая рубашка прилипла к животу. По спине текло. И пекло как в аду! Или в раю? Гермиона затуманенным взором посмотрела на потное лицо новоиспеченного мужа, пожалела его и дрожащими руками расстегнула пуговицы-бочки на пиджаке. Скабиор остановил движение и, передернув плечами и сняв пиджак, откинул его куда-то в сторону.
— Сними рубашку, — попросила его Гермиона и сама стала помогать с множеством пуговиц. Но Крейгу было так жарко, что он просто оторвал несколько пуговиц в потребности быстрее охладиться. Рубашка отправилась в полет вслед за пиджаком. Скабиор с голым торсом, в одном килте, распахнутом в интересном месте, вопросительно посмотрел на девушку, все еще оставаясь внутри.
— You can leave your kilt on, — вдруг пропела Гермиона и пьяно захихикала, маслянистым взором оглядывая вожделенное тело любовника. Ей вдруг в голову пришла маггловская песня, которую она частенько слышала у родителей дома. Она провела руками по мокрой горячей коже. Внутри все сладко сжалось, затягивая его глубже.