Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски
Шрифт:
Скабиор нахмурился. Он отсылки не распознал, но понял, что килт придется оставить. Ладно, его пращуры-горцы наверняка даже во время секса не снимали «большой плед».
Почувствовав себя получше с голой кожей, которую обдувал невидимый ветерок, он перевел дух. Чертово платье значительно урезало ассортимент поз, но они справятся и так. Скабиор закинул ножки в белых туфлях себе на локти, сразу взяв быстрый ритм, стараясь быстро, но нежно вбивать женушку в кровать. Моя, моя, моя. С каждым его новым, сильным движением она перемещалась все ближе к деревянной спинке. Пучок
Скабиор видел, насколько свадебная прическа близка к краху, но ничего не мог с собой поделать. Ее ножки на его плечах. Его вкус на ее губах. Крышу сорвало нахер! Пусть брачная ночь наступила чутка раньше, но он должен постараться, чтобы Гермиона запомнила этот момент. Судя по протяжным стонам, Гермиона активно находилась в процессе тактильного запоминания. Она подмахивала бедрами навстречу. Хотела коснуться своей груди, но платье спереди не оставило никаких шансов. Девушка умоляюще протянула руки к нависшему над ней мужчине, безумно и бездумно нуждаясь в нем.
— Крейг!
В ответ он быстро нагнулся и, прижавшись к ней губами, сделал несколько очень глубоких выпадов бедрами. Он чувствовал, что Гермиона близко. Чувствовал пьянящий, ни на что не похожий запах горячей ванили, который дурманил его сознание, заставляя тело вжиматься в нее глубже. Вдохнуть, вдохнуть и никогда не выдыхать! Ее кожа, ее губы, ее волосы. Скабиор потерял себя, предельно ускорившись. Гермиона жалко застонала, переживая целую очередь глубоких и быстрых толчков. А потом. Он внезапно оторвался от ее губ, и вновь распрямив спину, навис над ней, совсем замерев. Нет! Гермиона помутневшими глазами нашла его глаза и…
Сверху картина открылась завораживающая: красная-красная невеста в белом-белом платье, которое точно пеной укрывало ее тело. Пучок почил в неравном бою со спинкой кровати. Каштановые волны разметались по подушке. Даже венок из чертополохов сполз куда-то в сторону. А сам факт, что под ним лежит миссис МакНейр, его жена, настоящая, законная жена, заставил Скабиора погнать вперед. Моя, моя, моя. Нехитрые мысли крутились в его голове, пока он бешено двигался, желая наконец-то кончить вместе.
— Я люблю тебя, муж, — взвыла Гермиона, почувствовав, как на нее снисходит блаженная дрожь. Ее ноги почти свело болезненной судорогой из-за быстрого сокращения мышц, точно в тиски зажавших его член.
— Я люблю тебя, жена, — в тон ей ответил Крейг и быстро нагнулся ниже, чтобы поцеловать ее в последний раз в этом раунде. Он почувствовал, что Гермиона уже кончила, и в два движения догнался сам, быстро и глубоко проникая в нежный черный бархат внутри любимой. Скабиор лег рядом с Гермионой и растянулся на кровати, сминая и так пострадавшую юбку. Они тяжело дышали, переводя дыхание. И оба прекрасно понимали, что им придется вернуться вниз, к гостям, но оттягивали этот момент, наслаждаясь сладостной истомой, сковавшей тела.
***
А когда они все-таки вернулись, то гости, и в особенности Джинни и миссис Грейнджер, красноречиво посмотрели на отсутствие пучка у Гермионы. Репаро справилось с оторванными пуговицами на рубашке Крейга, но
Но, как оказалось, их отсутствие мало кто заметил, потому что вечеринка шла своим чередом. МакЛауды уже вовсю танцевали. Дугальд играл на волынке, Грэг отбивал ритм ладонями на чем-то типа кожаного барабана. Торберн подыгрывал на гитаре. А Сондра пела. Внезапно ее голос оказался очень красивым, гулким, сочным и сильным. Он рвался из ее груди беспрестанным потоком, который сливался с живой музыкой и воспарял в закатное небо, налитое красными и золотыми отсветами. Гермиона прислушалась к словам.
O flower of Scotland
When will we see your like again
That fought and died for
Your wee bit hill and glen
And stood against him
Proud Edward's army
And sent him homeward
Tae think again «Flower of Scotland» — песня группы The Corries, ставшая неофициальным гимном Шотландии.
Красивая мелодия обретала все новые тона и краски. Гермиона завороженно слушала. А меж тем к Сондре стали присоединяться новые голоса. Запели ее братья, запели их жены, даже дети подхватили куплет, ладонями и ногами отбивая ритм. Пробрало до костей. Песня шотландцев впивалась в ее кожу волной ледяных иголочек. Красота момента затопила сознание. Она нашла себя тоже покачивающейся в такт необычной музыке. И искоса глянула на Крейга, который стоял рядом с ней и со странным выражением лица наблюдал за поющими. Гермиона слегка сжала его руку. Он отстраненно кивнул, весь погруженный в музыку.
Those days are past now,
And in the past
they must remain,
Сондра вступила одна в новый куплет, но потом ее также подхватил десяток голосов, которые все слились в один сплошной поток, громкий и чувственный. Гермиона вздрогнула, когда услышала, как рядом запел Крейг. Она никогда не слышала, как он поет, и была удивлена. Его голос оказался приятным, но с изрядной долей хрипотцы, которая, впрочем, придавала пению больше выразительности.
But we can still rise now
And be the nation again
That stood against him
Proud Edward's army
And sent him homeward
Tae think again!
Когда последний куплет закончился, то в закатное, налитое яркими малиновыми и алыми тонами небо устремился победный клич волынки, выводящий эту берущую за душу мелодию.
Горцы похлопали в ладоши. А потом подняли бокалы, наполненные скотчем, и громко чокнулись. Гермиона, словно отойдя от гипноза, покрутила головой в поисках родителей, которые, как оказалось, тоже стояли рядом с ними и завороженно слушали выступление. Недалеко замерли Гарри и Джинни. Наступившую тишину прервало громкое сморкание Минки в платок.