Лучший иронический детектив
Шрифт:
На выходе из супермаркета я снова встретилась с няней Маней и снова помогла ей снести по ступенькам коляску.
Она так мне обрадовалась!
— Ой, Анечка, как хорошо, что я тебя увидела! Я же тебе не успела телефон свой оставить! Вот, держи!
Она нацарапала цифры на обратной стороне своего чека. Я оторвала от этого же чека кусок, написала там домашний телефон Игната, протянула ей:
— И ты возьми. Звони, как скучно станет. На своём чеке написать не могу, потому что должна приложить его к ежедневному финансовому отчёту.
— У тебя такой строгий хозяин? —
— Доверяет абсолютно, даже никогда ничего не проверяет, не пересчитывает. Но нас на курсах так научили: хозяйские деньги расходовать надо прозрачно, отчитываться до копейки, и чтобы любую трату в любой момент можно было проверить. Думаю, что хозяин мне доверяет именно потому, что у меня дебет с кредитом всегда сходится тютелька в тютельку! А ты чего так помалу всегда берёшь? — обратила я внимание, что у неё, как и в прошлый раз, совсем мало покупок. — Совсем твои хозяева ничего не едят, что ли?
— А я не покупаю продукты для взрослых. Только для Санечки. Всеми прочими закупками ведает домоправительница. Её зовут Степанида Степановна, представляешь? — хихикнула Маша. — Я же только детское питание покупаю.
— А что, Степанида ваша переломилась бы, если бы принесла баночку яблочного пюре?
— Ну, во-первых, до пюре Сашурка ещё не доросла. Ей пока что только соки полагаются. Вот поэтому Степанида и отказывается. Чтобы правильно кормить ребёнка — ну, в соответствии с возрастом, — надо всегда в голове держать график: какой прикорм когда можно вводить. Так Степанида заявила: ты нянька, ты за этим и следи. Да я не обижаюсь! Нам с Санечкой такие прогулки — в удовольствие. Да, рыбка моя? — улыбнулась она кружевному конвертику.
Конвертик в ответ радостно загулил.
— Что-то тихо у вас в последнее время, — сказала Маня, поправив под головой девочки плоскую подушечку. — Отвязались от вас террористы?
— Да как я могу это знать, — вздохнула я. — Пока вроде тихо, а вот надолго ли…
— Слушай, Аня, а хозяин твой кто?
— Игнатов Игнат Михайлович, — честно ответила я, справедливо полагая, что это не является ни государственной, ни военной тайной.
— Да я не про то, — поморщилась Марья. — Кем он работает? Не бандитом ли?
— Почему же обязательно бандитом? — растерялась я.
— Уж больно часто его взрывают…
— Бизнесмен он! И вполне нормальный чувак.
— А-а, понятно. Бизнесменов взрывают чаще даже, чем бандитов. В «Новостях» только об этом и говорят! А что человек хороший — верю. Сашенькин папа тоже крупный бизнесмен, а вот человек нормальный. Занятой только очень…
— А мне мой хозяин машину купил! — расхвасталась я. — Во-он стоит, зелёная. Видишь?
— Вон та, ободранная? Ой, извини… — смутилась она. — Я не то хотела сказать… Я хотела сказать, что молодец он, конечно! Теперь не надо тебе надрываться с этими сумками…
— Это точно, — согласилась я. — Теперь, сама видишь, товаров набираю тонны. Теперь могу себе это позволить! Слушай, может, тебя домой подвезти?
— Что ты, зачем это? — удивилась она. — Здесь пешком минут двадцать всего! Да и коляску в машину нам с тобой никак не затолкать…
— Ну, как знаешь.
Я ещё раз пригласила её звонить мне, если ей вдруг станет скучно, и уехала.
Припарковала свою ободранную красавицу я за кустами, чтобы её «красота» людей не пугала и не вносила дисгармонию в окружающий мир. Дом у нас приличный, красивый. Стёкла, почитай, каждый день вставляем новые. А машина одним своим видом убивает всю окружающую красоту.
Вынув из багажника пакеты, я поволокла их в дом. Расставила флаконы с чистящими средствами по местам: что-то в кухонные шкафчики, что-то в кладовую отнесла, что-то — в ванную Игнату, что-то — в свою.
Зазвонил телефон. Та как я находилась на втором этаже, я сняла трубку в спальне Игната. Думала, Маня решила проверить, тот ли номер я ей записала.
Оказалось — Федя.
— Ты что, уже успел соскучиться? — удивилась я. — Или ещё не все гадости мне сказал?
Он начал такое буровить, что можно было разрыв сердца получить прямо на месте. Хорошо, что недавно из телефона вынули «клопика». Не хотелось бы мне, чтобы речь моего братца слышали посторонние люди, кто бы они ни были…
Выслушав старшего брата молча, как и полагается воспитанной младшей сестрёнке, я вздохнула, положила трубку и отправилась вниз.
Прихватив в кладовке веник, я решила пройтись с инспекцией по дому. Чтобы сердце успокоить. В гостиной было чисто. Я придирчиво осмотрела потолок и все углы. Паутины не было нигде.
А вот в кабинете меня поджидал сюрприз. Правда, не в виде паутины, а в виде мужика в серенькой одёжке и в вязаной шапочке с прорезями для глаз.
По-моему, он оторопел ещё больше, чем я. Секунд десять мы молча смотрели в глаза друг другу. Точнее, он смотрел мне в глаза, а я — в его трикотажные прорези.
Мужик опомнился первым. Рявкнул:
— Тихо! К стене! Руки за голову!
Не могу сказать, что меня разозлило больше — его приказной тон или вообще его несанкционированное присутствие на вверенной мне территории, но психанула я не на шутку.
С веником наперевес я бросилась к нему, боднула головой в грудь, а потом, не дав ему опомниться, стала охаживать веником по голове. Причём в каждый удар вкладывала всю душу!
Конечно, если бы он был без шапочки, то гнев мой прочувствовал бы лучше. Шапочка в значительной мере защитила его от царапин и ссадин, но я целилась в основном в прорези, и цели своей достигла.
— Уйди, дура! — взвыл незнакомец, обеими руками хватаясь за глаза.
Но не тут-то было! Я стала веником гнать его к выходу из кабинета, приговаривая:
— Будешь знать, как в чужие дома без спросу лазить! А ну, вперёд! Шагай-шагай!
Выскочив в холл, он рванулся было к входной двери, но я погнала его в другую сторону, ближе к кухне.
Я очень хорошо знала, что делаю. Там, рядом с кухней, находилась кладовка, в которой я его и заперла. И тут же метнулась к «тревожной кнопке», нажала её раз, и другой, и третий. Пусть милиция поторопится, а то в доме скоро будет труп! Надеюсь, что не мой…