Лучший иронический детектив

Коллектив авторов

— Слава Богу! Ирка, открой глаза. Ты можешь встать?

— Не могу, Бронечка, — сказала Ирка и заплакала.

Броня сел с ней рядом. Его слегка трясло и он ничего не понимал. Он нашел ее лежавшую без сознания возле бочки с водой — почему-то в Клеопатрином платье. Шляпа с огромными полями плавала в бочке с водой, а Иркино лицо было все в зеленой ряске.

— Что случилось? У тебя закружилась голова?

— Меня пытались убить, — стуча зубами, сказала Ирка и уткнулась головой в колени, чтобы удобнее было плакать.

Броня ахнул. Иркина

шея была вся в огромных синяках.

— Он приняли тебя за Клеопатру, — прошептал он.

Забыв про ягоды, они пошли домой. У Ирки кружилась голова, Броня тащил ее почти волоком. По улице навстречу к ним шла снова обретшая былое величие Гренадерша. Увидев Ирку, она сделала стойку, как охотничий пес, а лицо ее приняло скорбное выражение.

Когда они доплелись до дома и вошли во двор, первыми, кого они встретили, были Саша и Владик, которые рыли ямку для столбика скамейки.

— Ирка, — удивился Владик, — ты зачем в этом платье?

Саша внимательно вгляделся в Иркино лицо и завопил из всех сил:

— Мать, скорей!

Тетя Ася пулей вылетела из дома.

Пока Броня торопливо рассказывал, что произошло — хотя рассказать он мог пока немного, — обессилившую девочку хлопотливо умыли, переодели и уложили в кровать. Трясущимися руками тетя Ася капала для нее валерьянку в мензурку. Рука ее застыла, когда Ирка стала рассказывать, как ее начали топить, и, всхлипнув, тетя Ася опрокинула валерьянку в свой собственный рот. Клеопатра Апполинариевна села на кровать, поглаживая Иркину руку и неподвижно глядя перед собой, а в гостиной Саша названивал в милицию. Наконец, все успокоились и обрели способность рассуждать. Тетя Ася спохватилась, что, поскольку Бронька бесспорно прав и неизвестный убийца покушался убить Клеопатру Апполинариевну, ей тоже необходима валерьянка. Клео выпила ее, поблагодарив вежливой улыбкой, и снова уставилась в пространство.

Наконец раздались нетерпеливые звонки в дверь — это примчался встревоженный Михалыч. Участковый был очень перевозбужден, поскольку покушение на убийство открывало новый многообещающий этап в криминальной истории Александровки.

Все уселись на диванах в гостиной, а для Ирки, чтобы ее было всем видно, выкатили кресло в середину. Слегка смущаясь ролью героини детективного романа, Ирка уселась на краешек и посмотрела на участкового, ожидая вопросов.

— Постарайся вспомнить поточнее, — откашлявшись, начал участковый. — В какой момент он убежал?

— Когда Бронька позвал меня на кухню пить квас, — немного подумав, ответила Ирка.

— Ты слышала, как он тебя позвал?

— Да. У меня уши были не полностью в воде, и я приглушенно, но Бронькин голос слышала.

— И что после этого произошло? То есть, как ты думаешь, он решил, что уже тебя додушил, или сознательно решил не убивать?

Ирка задумалась.

— Он вытащил мое лицо из воды. И потом толкнул.

— Значит, раздумал топить, — решил Михалыч. — А в лицо он тебе заглянул?

— Нет. Я лицом вниз упала.

— Ну-ка встань, — скомандовал Михалыч.

Ирка

удивленно взглянула на него.

— Встань, говорю. Рядом с Клеопатрой Апполинариевной встань. Ростом померьтесь.

— Давай-давай, — поторопил Саша.

Ирка оказалась на полголовы ниже Клеопатры, и участковый несколько скис. — Не подходит эта версия, — уныло сказал он, — рост слишком разный.

— Подходит-подходит, — успокоила его тетя Ася, — шляпа на голове скрадывает разницу в росте за счет полей. Поэтому теперь вопрос заключается в том, что мы будем делать дальше.

— Вы ничего не будете делать, — огрызнулся Михалыч. — Наделали уже. Сказано вам было тихо сидеть. Без взрослых теперь никуда. А вы, Клеопатра Апполинариевна, сидите дома и не высовывайтесь.

Не прощаясь, участковый выскочил из дома, с очень деловым видом залез в машину и, взревев мотором, милицейский газик помчался по деревенской дороге, явно превышая дозволенную простым гражданам скорость.

— Будет о чем им поговорить в отделении, — усмехнулся Саша. — Только нет у меня надежды, что мы в ближайшие годы сможем вернуться к нормальной жизни, если действительно не будем ничего делать. Как ты думаешь, мать, какие ближайшие шаги он собирается предпринять?

— Пить чай, пока не кончится рабочий день, — уверенно сказала тетя Ася. — А потом — пиво.

— А мы что будем делать? — жалобно спросила Ирка.

— Играть в карты, — жизнерадостно вмешалась Клеопатра Апполинариевна. — Что мы приуныли, в самом деле. На улице жара, сейчас откроем окна, устроим замечательный сквознячок, и усядемся вот за этим старинным дубовым столом играть в карты. А станет попрохладнее — пойдем купаться. Лето на дворе, — горячо говорила она, убеждая, скорее, саму себя, что жизнь продолжается в прежнем летнем режиме. И даже, хотя и с некоторыми издержками, огород полит, а значит — будет завтра малина с молоком на завтрак.

Саша не возражал. Действительно, нужно было снять напряжение и хотя бы создать иллюзию, что они могут по-прежнему беззаботно отдыхать.

— Играем на желание, — заявил он и первым уселся за стол. — Мать, где у тебя карты?

Тетя Ася приняла правила игры. С самым беззаботным видом она подошла к дедовскому комоду, провела по нему рукой и сказала:

— Рабле — крабле — бумс! — и из под его столешницы с треском выскочил маленький выдвижной ящичек. Владик вытаращил глаза:

— Еще!

Тетя Ася, делая одной рукой таинственные пасы, второй снова провела по комоду:

— Дзинь, — сказала древняя пружина и, к восторгу детворы, ящик послушно выскочил из под столешницы.

— Ничего не понимаю, — заинтересовался Саша и подошел поближе. Тетя Ася показала ему на маленький гвоздик со шляпкой. Она подцепила шляпку ногтем и гвоздик оказался рычажком, высвобождающим пружинку. Ящичек опять выскочил, слегка ударив зазевавшегося Сашу по руке. Саша задвинул его, и с мягким щелчком ящичек встал на место. Ни одной щели, выдающей наличие ящика, не было видно.