Лучший из врагов (сборник)
Шрифт:
Все это уже было достаточно скандально, но они опубликовали еще и «психологические портреты» мужа и его детей от первого и от второго браков, то что профессионалы обычно называют лишь «собранием разного хлама».
— Чертовски симпатичная семья, — сказал Тони художественному редактору. — Как раз подходит, чтобы рассказать о ней на рождественской неделе. Почему? Да подумай сам: рядовой женатый читатель-мужчина боится приезда тещи, потому что заметил, что после вечеринки у него в офисе жена с ним не разговаривает, и еще он считает, что у его управляющего
— Отлично, Тони!
Внизу разворота была большая вставка, обведенная жирной черной линией. В ней была надпись: «Известны ли вам другие истории о воюющих между собой первых и вторых женах? Пришлите нам письмо или факс или позвоните» — дальше шел адрес и контактные телефоны редакции. «Нас интересуют ВАШИ рассказы. Мы заплатим за те, которые будут напечатаны».
В бизнесе этот прием называют «приманкой». Жаль, что «Хорек» — такое прозвище Тони дал Имоджен Феррис не за ее репортерские способности, а за то, что она любила оральный секс и в этом ей просто не было равных — не смогла больше вытянуть никаких пикантных подробностей из первоисточника, но он особенно на это и не рассчитывал. Ей и так повезло, что она оказалась в нужном месте в нужное время.
— Да, господин министр, мы, несомненно, можем организовать это для вас.
Филипу приходилось слышать о впитавшейся в кровь закоснелости государственных служащих, и на своем первом ленче в министерстве он в полной мере ощутил то особенное отношение к себе, которое вызывает каждый новый человек на руководящем месте.
Это были восхитительные моменты. Какое бы поручение он ни давал, пусть даже самое гипотетическое, его тут же бросались исполнять сотрудники его личного аппарата, и особенно Кристофер Беннетт, первый помощник. Казалось, он готов выполнить малейшее желание шефа, и Филипа интересовало, сколько еще продлится эта безоговорочная поддержка со стороны закаленных в битвах ветеранов. Сейчас он постоянно чувствовал, что ему помогают. После того ленча его сотрудники задавали друг другу только два вопроса: «Можно ли им управлять?» и «Много ли с ним будет хлопот?».
Ну, скоро они узнают, кто здесь хозяин. Филип прекрасно понимал, что, позволив себе с головой уйти в бумажную работу, он рискует оказаться в таком положении, когда решения будет принимать секретарь, а не сам министр. В министерстве всем жилось легко при его предшественнике, которого больше интересовал его имидж, чем собственные обязанности. Но Филип решил не почивать на лаврах, а упорно работать, принося реальную пользу. Он хотел использовать свое новое назначение как трамплин, чтобы занять в правительстве более высокую должность.
Его приятные размышления прервал звонок радиотелефона. В эти дни ему звонили редко — этот номер знали очень немногие доверенные лица, не связанные с политикой. Звонок явно означал для него какую-то неприятность.
Уолтер Тредголд сразу понял, что Филип не сможет ответить ему, находясь в комнате, полной людей, поэтому он изложил
— Постарайся узнать у Чарли, что произошло на самом деле, — сказал он, — и свяжись со мной как можно скорее.
На посторонний взгляд лицо Филипа осталось невозмутимым.
— Я полагаю, если все прочие меры не сработают, нам придется обратиться к нашему канадскому другу.
Уолтер понял, что тот имел в виду Фергуса Кейнфилда, владельца издательской корпорации, куда входила «Кроникл». Филип предлагал позвонить ему лично, чтобы он запретил публикацию материала. В этой истории, очевидно, есть большая доля истины, подумал Уолтер, а значит, задача будет нелегкой. Эта война, способная запятнать репутацию Филипа, нам совсем не нужна.
Филип старался подавить в себе нарастающее чувство беспокойства. Всего четыре дня в новой должности, а бульварные газетенки уже готовы вытащить на свет его личную жизнь. Он вспомнил, что Чарли что-то говорила о ссоре на вечеринке, но он не мог припомнить подробности. Нужно как можно скорее все выяснить.
Хотя выражение лица Филипа осталось спокойным, Крис Беннетт почувствовал изменение в настроении босса.
— Могу я вам чем-нибудь помочь, господин министр? — вежливо осведомился он.
— Нет, спасибо, — коротко ответил Филип и, чтобы как-то объяснить коллегам свой поспешный уход, быстро добавил: — Я не любитель пудингов и сыра. — Потом он с сожалением отмечал, что эти блюда ему больше не предлагали.
В своем кабинете Филип с нетерпением ждал, пока Чарли подойдет к телефону. Он еще раз порылся в памяти, стараясь припомнить, что она говорила ему в пятницу по дороге домой. Единственное, что он вспомнил, были слова Чарли о том, что Ванесса была в гневе. Филип был уверен, что репортеры из «Кроникл» намеренно раздули эту историю, чтобы скомпрометировать своих конкурентов и бросить тень на правительство.
Когда Чарли наконец взяла трубку, она пришла в ужас, узнав, что некая журналистка слышала все слова Ванессы в дамской комнате.
— Как они это интерпретировали?
С нарастающей тревогой Чарли выслушала в пересказе Филипа то, что Диана Грокотт сказала Уолтеру.
— Насколько это соответствует действительности? — спросил Филип.
Подобно многим таким же историйкам, попадающим в печать, эта, касающаяся ссоры двух миссис Локхарт, была сильно преувеличена и приукрашена. В ней обе женщины были фактически представлены дерущимися не на жизнь, а на смерть.
— Ну, это утверждение просто нелепо, особенно имея в виду то, что потом мы обе вернулись в зал. И кроме того она не сказала и половины тех слов, которых записала журналистка, а также никто не называл меня шлюхой. — Чарли вздохнула. — Но должна признать, что все остальное верно. Ты думаешь, это могло исходить от Ванессы? Могла она встретиться с кем-то из журналистов? — Чарли не могла избавиться от подозрения, что ее предшественница задумала вендетту. У нее уже вошло в привычку не доверять Ванессе, но с Филипом она редко говорила о ней так откровенно.