Luftwaffe-льники. Часть 2
Шрифт:
Но полковника ждала мирная, идиллическая картина. Бодрствующий дневальный вкрадчивым и размеренным голосом принялся спокойно докладывать уставную скороговорку об отсутствии происшествий в подразделении.
Не дослушав рапорт, Пиночет метнулся в спальное помещение. Личный состав 4-й роты, сладко посапывая, умиротворенно спал. Экран телевизора, висящего на цепях под потолком центрального коридора, был черен.
Комбат нервно заметался по казарме, пытаясь найти курсантов, шарахающихся после команды: «отбой». Сопровождающий его сержант
Пиночет энергично прошел по расположению роты и вдруг остановился у телевизора. Комбата осенила гениальная мысль. Полковник повернулся к сержанту. Тот мгновенно убрал руку от носа и старательно задышал ртом. Пиночет многозначительно и ехидно улыбнулся.
– Сержант Бояринов, дайте дневальному команду, пусть принесет табуретку.
– Есть товарищ полковник! Только разрешите, я сам?! Лично принесу?!
Не дожидаясь разрешения, дежурный по роте стремительно испарился из ареала досягаемости амбре Пиночета и, найдя свободную табуретку, рухнул на сиденье, отчаянно борясь с накатывающим обмороком.
Сержант не спешил вернуться к Серову. Парень не мог надышаться воздухом. Он словно не дышал, а большими глотками жадно пил чистый и неотравленный бигусом воздух.
Устав ждать табуретку, Пиночет начал возбуждаться.
– Сержант! Вы что там, табуретку из цельного бревна выстругиваете? Я просил любую табуретку. Любую, а не ручной работы из красного дерева!
Услышав голос раздраженного комбата, дежурный подбежал к Пиночету с табуреткой, предварительно облившись одеколоном, взятым из ближайшей тумбочки.
Остановившись подальше от полковника, сержант Бояринов, максимально вытянув руки и отворачивая голову в сторону, протянул табурет комбату. При этом несчастный сержант старательно работал мышцами лица, отчаянно пытаясь спасти нос от прорывающихся миазмов. Попутно дежурному по роте приходилось сдерживать слезы, непроизвольно наворачивающиеся на глазах.
Пиночет, глядя на отчаянную мимику сержанта, нахмурился.
– Сержант Бояринов! Что у вас с лицом? Нервный тик, что ли?!
– Никак нет! Просто пылинка попала в нос. И в глаза тоже. И вообще, чего-то мне нехорошо, товарищ полковник. Тошнит что-то! Наверное, бигус на ужине нечаянно съел. Самую малость… Вот и мутит.
И тут до Пиночета дошло. Он вспомнил недавнее падение. Вспомнил в мельчайших подробностях. Особенно факт длительного купания в яме с протухшей квашеной капустой.
Так как комбат провонял квашеной капустой насквозь, то его восприятие отвратных запахов притупилось. Получив запредельную дозу информации о мерзопакостных испарениях протухшего бигуса, мозг Пиночета перешел в щадящий режим. Спасая рассудок и жизнь хозяина, «ЭВМ в голове полковника» максимально повысила порог восприятия для рецепторов обоняния. Носоглотка комбата продолжала фиксировать катастрофический уровень
Но для окружающих людей запах, исходящий от Пиночета, был просто невыносимым. Более того, в целой роте никто из ребят уже не спал. Все курсанты, лежащие в койках, затаили дыхание. Мы старательно укрывались с головой, чтобы спрятаться от страшной вони, заполонившей спальное помещение казармы – огромное как по площади, так и по объему.
У Пиночета выбора не было. Отступать поздно и комбат решил идти до конца.
– Сержант, подойдите ближе и поставьте табурет на пол. Вот здесь.
Сержант уже не смог ответить: «Есть!» С трудом сдерживая приступы накатывающей рвоты, Бояринов поставил табурет в указанное место и сразу же отступил назад.
Комбат влез на табурет, вытянул руку и пощупал корпус телевизора. Естественно, «ламповый гроб» был раскален докрасна и его можно было использовать для отапливания жилого помещения в холодное время года.
Полковник довольно ухмыльнулся, выдрал провода вместе с клеммной коробкой и предохранителями и торжествующе обратился к личному составу роты.
– Ну, что?! Меня не проведешь. Опыт не киснет! Его не пропьешь и в карты не проиграешь. Старый конь борозды не портит! Ха-ха. Не делайте вид, что спите. Нечего прикидываться. Что, за дурака меня считали, да?! А я не дурак, нет! Я полковник! Я профессионал своего дела! Я наказываю всю роту. Так как увольнений у вас уже нет, я лишаю возможности просмотра телевизора. Провода и клеммник ложу к себе в сейф. Когда посчитаю нужным, тогда и отдам! А может, вообще не отдам. До самого выпуска. Ха-ха. Приятных снов, птенчики. Мундеркинды недоделанные! С кем решили тягаться, детишки?!
Считая миссию выполненной, Пиночет молодецки спрыгнул с табурета. Помахивая проводами и клеммником, с ехидной улыбочкой он вышел на улицу. Настроение комбата заметно улучшилось. Хоть кого-то удалось прищучить. Ткнуть носом зарвавшихся и обнаглевших школяров. Он еще о-го-го! Есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах! Ради таких моментов стоит жить!
Остановившись на крыльце с чувством образцово выполненного долга, комбат довольно и сладко потянулся до остеохондрозного хруста в суставах и позвоночнике. Широко расставив ноги и гордо выпрямив спину, Пиночет монолитным памятником стоял на крыльце казармы и с наслаждением втягивал в нос кубометры чистого ночного воздуха. Вентилируя легкие, комбат широко и счастливо улыбался. Бессонная ночь прошла не зря.
Стоя на ступенях казармы, полковник Серов неожиданно услышал, как над головой захлопали ставни окон. Это 4-я рота активно боролась за свою жизнь и здоровье. На подоконниках многочисленных окон Пиночет увидел курсантов в нижнем белье, которые усиленно махали полотенцам и одеялами, стараясь выгнать из казармы отравленный воздух. Так же до него доносились многичисленные реплики с откровенно издевательским содержанием и нелицеприятными комментариями.
– Старый конь борозды не портит?! Ха-ха. Но и глубоко не вспашет. Поелозит …и сразу сдохнет.