Лука, или Темное бессмертие
Шрифт:
Флоранс приложила свои длинные худые ладони к лицу. Она сама в это не верила. По словам соседа, она провалялась здесь двое суток, и никто не бросился ее спасать. Ее настоящее имя на Facebook не значится. Для соцсетей она была Flowizz. Она запечатлевала какие-то моменты своей жизни, увиденные с ее затылка, но никогда не фотографировала саму себя. В этом была вся оригинальность ее замысла. Несмотря ни на что, она максимально оберегала свою личную жизнь, кликала в сети только изредка и лишь иногда писала сообщения своей группе.
В приступе тошноты она рванулась вперед и набросилась на перегородку, раз за разом нанося удары с криками отчаяния:
– Кто вы? Зачем вы так с нами поступаете? Покажитесь!
Она
– Послушайте, вы должны успокоиться, ладно? – тихо проговорил Бертран. – Отсюда не выбраться, поверьте, я уже все перепробовал. Надо беречь силы и думать…
– Нет. Я не хочу думать. Я хочу выйти отсюда. Я хочу вернуться домой.
– Я понимаю. И тоже хочу вернуться домой. Но мы оказались тут наверняка не случайно. И помещение, и наши цилиндры, и наше похищение – это требовало подготовки. Какой-то предварительной организационной работы, понимаете? Если он в маске, если у нас есть еда и питье, значит он не собирается нас убивать. Вы меня слышите?
– Слышу.
– Скажите мне, откуда вы. Где росли. Расскажите о себе, это поможет нам понять, что нас связывает.
Флоранс сползла по перегородке, прижала колени к груди. В диаметре цилиндр был самое большее один метр.
– Я живу в Исси-ле-Мулино… У меня… у меня небольшая квартирка… Мне… мне двадцать семь лет, я работаю дистанционно – в области информатики. Советы и все такое…
– Вы фрилансер? Ни начальника, ни коллег?
– Да, никого. Я… много бегаю, хожу в походы, езжу в групповые туры, как только представится случай. У меня бывали и дальние поездки, в Амазонию или в Африку. Я люблю путешествовать, смотреть на мир и на людей. В том-то и проблема, что людей я вижу много, и… любой мог сделать с нами это… А вы? Расскажите о себе.
– Как я уже сказал, меня зовут Бертран Лесаж. Я живу в Саране, недалеко от Орлеана, мне сорок один год, я коммерческий директор магазина электротоваров. Женат. Меня похитили из дома, когда я копался в машине. А значит, моя жена точно подняла тревогу. И в этот самый момент меня активно ищут. По крайней мере, я надеюсь…
Воцарилась мертвая тишина, которую Флоранс поспешила прервать:
– Вы начали говорить про какую-то штуку между нашими цилиндрами. Что там?
В следующие десять секунд Флоранс вообразила себе массу всего, но никоим образом не ожидала услышать пару слов, которые после паузы, показавшейся ей бесконечной, возникли в воздухе, как всадники Апокалипсиса.
– Петля висельника.
5
Ночи Николя были неспокойными, и сегодняшняя не стала исключением. Круговорот навязчивых образов и мыслей не дал ему сомкнуть глаз. Он снова раз за разом видел у своих ног мертвого незнакомца, человека без документов, с налитыми кровью глазами и искривленным ртом. Он переживал каждую минуту своей беседы с доктором Эбером в клинике, думал о каждом слове, вырванном из нутра, чтобы прозвучать громко и ясно. Этой ночью Камиль снова пришла повидаться, она танцевала в тумане его кошмаров, и пол негромко поскрипывал под ногой робкого призрака.
Да вдобавок не стоит забывать о паршивой погоде, вишенке на торте. Он слушал, как бесконечный дождь стучит по прогулочной палубе как раз над его каютой. Коричневые воды реки вытанцовывали у самого иллюминатора. Без сомнения, они поднимались.
Копу не приходилось сталкиваться с кошмаром июньского паводка, но он чувствовал, как растет напряженность среди обитателей барж вдоль всего порта Аньер-сюр-Сен. Накануне удары молотков и хлопанье досок раздавались до самой ночи. На берегах начали поднимать мостки, укладывая бетонные блоки. Встречаясь на набережной, соседи обсуждали положение дел. На сайте водных путей Франции или на Vigicrues [11] следили за метеопрогнозами, за уровнем воды в реке Гран-Морен в ста километрах
11
Служба информации о риске паводка на основных водных путях Франции (фр.).
Николя быстро привел себя в порядок, воспользовавшись крошечной душевой, примыкавшей к каюте. Стоя под душем, он не уставал любоваться видом реки с одной стороны и деревьев – с другой. Запахи лимона, смешанные с запахом воска. Ощущение, что ты на природе, хотя достаточно было поднять глаза, чтобы увидеть на заднем плане шеренги домов Аньера. Но капитану полиции нравились иллюзия свободы, поскрипывание обшивки судна в темноте и килевая качка, словно приглашающая в путешествие.
Он выскреб все до гроша, чтобы купить эту старую баржу семидесятых годов. Банковский заем в сто пятьдесят тысяч евро на двадцать лет, совершенно разорительные ежемесячные выплаты, а главное, аренда стоянки ценой больше восьми тысяч в год – вот во что ему встало приобретение собственной посудины, но он больше не мог жить в квартире. Идея купить домик под Парижем с маленьким садиком относилась к области научной фантастики. И потом, корабль для одинокого мужчины в четырех станциях метро от нового расположения Судебной полиции – это идеально. Свобода стоит дорого.
В девять часов с плещущимся в желудке кофе он перебрался через плавучий мостик и углубился в окрестности порта Ван Гога. Деревянные столы для пикников, привязанные к ветке качели, велосипеды, мячи… Отдельный мирок, где решили обосноваться несколько десятков семей. Полицейский поприветствовал стоящего перед зданием дирекции начальника порта, прошел через решетчатые входные ворота и через пять минут бодрого шага втиснулся в переполненное метро на станции «Габриэль Пери». Он возвращался в джунгли с их шимпанзе, как прочувствованно выражался Ангел будущего. Сам он тоже принадлежал к этим полчищам.
Курс на Институт судебной экспертизы. Вскрытие обнаруженного в лесу трупа началось в девять утра, и Николя в разговоре с Шарко настоял на своем присутствии. Поезд наземного метро с надрывным скрежетом повернул налево сразу за Аустерлицким мостом, перед станцией «Набережная Рапе». В окно было видно огромное, похожее на пакетбот строение из красного кирпича, зажатое между Сеной и пятой линией, – парижский ИСМЭ [12] . Туда со всеми возможными предосторожностями ежегодно переправляли три тысячи трупов, то есть в среднем по десятку за день. Смерти было плевать на метеоусловия, проблемы финансирования и шимпанзе. Она работала в полную силу.
12
ИСМЭ – Институт судебно-медицинской экспертизы.
Николя торопливо вышел из вагона, пересек сквер Альбера Турнера и, натянув на голову капюшон, пробежал несколько метров до входа для посетителей – он уже набрал двадцать минут опоздания. В конце коридора он различил силуэт, сидящий на стуле лицом к ритуальной плеяде бюстов различных директоров института.
Заметив его, Одри Спик чуть ли не бегом бросилась к нему. В одной руке она держала шерстяное пальто, в другой – черный зонтик. Николя не мог не признать, что в своем черном льняном пиджаке, двуцветном платке и лаковых ботинках, сверкавших, как на витрине магазина, она выглядела привлекательно. Ее лицо с высокими скулами и серо-голубыми глазами с чуть миндалевидным разрезом обрамляло каре цвета воронова крыла. Она была невысокой и очень тоненькой.