Лукавый сексуальный лжец
Шрифт:
напитки по ночам, но с чего-то же надо начинать
Блядь. А вот это прозвучало дерьмово.
От меня не укрывается, как много усилий Беззаботная Лондон прилагает,
чтобы продолжать держаться пренебрежительно в ответ на это, но все же
выдает мне улыбочку под названием «Пошел нахуй» и отворачивается, после
чего, взяв себе несколько чашек с разными видами сальсы, идет к выходу.
Толкнув дверь задницей, выходит и располагается за столиком на улице.
У
возвращается ждать свой заказ.
Когда Лондон мельком смотрит на меня, на пухлых губах играет улыбка.
Я разглядываю ее светлые волосы, веснушки, потом всю ее целиком: длинные
ноги в крохотных шортиках, каким-то чудом спрятанная в треугольных
чашечках бикини грудь. Вернувшись взглядом к ее лицу, замечаю, что ее
выражение ее лица не привычно открытое – уязвимое любопытство, желание
узнать, о чем я подумал, пока разглядывал – но потом она возвращает уже
привычную оборону.
Ее вызывают, и она берет огромную тарелку чего-то там. Поднимает к
носу и глубоко вдыхает аромат.
– Я прихожу сюда ради Карне асады с фри, – и с еще одной улыбочкой
она говорит: – Увидимся! – после чего возвращается к своему столу.
Ох уж эта девчонка… Нет, ну честно.
Я не планировал брать еду на вынос, но учитывая, что ресторанчик
маленький, всего с четырьмя столиками, как-то странно сидеть тут не вместе.
Мой заказ готов, и после небольшой паузы я, взяв тарелку, иду на улицу.
– А я вот, между прочим, – говорю я, – прихожу сюда ради соевых начос.
Лондон смотрит, как я ставлю тарелку на ее столик.
– Ты что это делаешь?
Я более чем понимаю. Это немного неловко, и как бы она мне ни
нравилась, я принимаю сам факт, что та ночь была на раз. Но не собираюсь
есть отсыревшие в пластиковом контейнере начос у себя в машине, лишь бы
избежать сейчас вот этого.
– Надеюсь, поем, – отвечаю я.
Она смеется и машет руками над столом.
– Нет-нет-нет. Не-а! Мы не будем ужинать вместе.
Я замедляю движения, но продолжаю садиться.
– Это разве то же самое, что и «не можем» поужинать вместе? Я что-то
не дочитал в книге правил?
Шутливо прищурившись, она смотрит, как я разворачиваю из салфетки
нож с вилкой.
– Пожалуйста, не заставляй меня пожалеть, что я спала с тобой.
– Чисто технически, мы не спали. Мы занимались сексом у меня на
диване, помнишь, да? – спрашиваю я и беру большой ломтик тортильи. –
Было просто охренительно.
– Да, – говорит она, осуждающе тыча в меня пальцем. – Мы занимались
сексом
– И на полу.
– И на полу, – соглашается она и закатывает глаза. – Но не…
– А потом снова на диване.
Она со вздохом приподнимает брови, словно ожидая, когда я закончу
перебивать. Я слегка киваю.
– Может, все будет гораздо проще, если мы будем избегать друг друга? –
предлагает она.
Сглотнув, я киваю. Это так непривычно – ощущать себя по эту сторону
подобного разговора.
– Возможно.
Она пригвождает меня взглядом. Я возвращаю ей такой же пристальный
взгляд. Она медленно – и многозначительно – показывает глазами на мою
тарелку и потом на соседний пустой столик.
– Означает ли это, что мне не стоит надеяться увидеть как-нибудь твое
обнаженное селфи? – спрашиваю я. – Ну или хотя бы селфи в этом бикини?
– Думаю, тебе и так присылают немало селфи.
Будто в подтверждение ее слов, рядом с бутылкой воды жужжит мой
телефон, и Лондон расплывается в очаровательной улыбке с ямочками.
Поставив локти на стол, я подаюсь вперед и улыбаюсь так искренне, как
только могу.
– Послушай, Фресно…
– Фресно, Амстердам… Очень остроумно.
– Я не собираюсь ничего усложнять. Само беспокойство, что будет
неловко, и делает ситуацию неловкой. Мы в маленьком ресторанчике. Мы оба
взрослые. А это просто еда, – отщипнув кусочек тортильи, бросаю ее в рот и
задумчиво жую. – Так что, строго говоря, это просто еда с парнем, который
пару ночей назад видел тебя голой. Но если ты на самом деле хочешь, чтобы
я пересел, я уйду.
Она смотрит в сторону, и я замечаю виноватое выражение ее лица. Я уже
видел, как она общается с людьми – она болтунья, улыбается и без конца
отпускает шуточки – так что Лондон возводит вокруг себя стены из-за парней
и отношений, а не потому что она засранка.
Ну разве что самую малость.
Снова повернувшись ко мне, она, прищурившись, оглядывает меня и
хохочет.
– У тебя в зубах застряла фасоль.
Теперь, когда она об этом сказала, я и сам почувствовал. Нарочно
улыбаюсь еще шире.
– Мне же нужно как-то уменьшить свою привлекательность. Не стоит
ведь позволять работать харизме постоянно и на полную катушку.
Лондон хихикает и откусывает свою картошку.
– Ты спятил.
Я наклоняюсь к ней ближе, и она хохочет еще сильнее.
– Можешь поверить, что это лицо мужчины, который пару ночей назад с