Лукоморье. Трилогия
Шрифт:
— А я на что? — пропищала из камина Саламандра.
— Умница! Будешь нашими глазами и ушами в стане врага. Не все ему нам агентов подсылать. Огня там хватает, так что вперед!
Саламандра могла мгновенно перемещаться в любое место независимо от расстояния, если там тлела хоть одна лучина, хоть одна искорка. А в аду, как совершенно справедливо заметила Яга, этого добра хватало. Засидевшаяся последнее время без дела ящерка радостно пискнула. Раздался легкий хлопок, вверх взметнулось легкое облачко пепла, и Саламандра исчезла.
— Ну-с, а теперь подробности. —
Паромщик подался вперед, боясь пропустить хоть одно слово.
— Мам, ну пусти! Там сейчас самое интересное начнется, — пищали бельчата.
— Нечего смотреть на эти безобразия! — Мама белка решительно перекрыла выход из дупла.
— Мам... — Бельчата чуть не плакали.
— Да пусть посмотрят. Засиделись дома... — Папа белка одобрительно подмигнул малышам.
— А пантера? — резонно возразила мама. — А звери лютые?
— Я тут только одних зверей вижу. Рогатых. Всю дичь в округе распугали. Поохотиться не на кого!
Мама белка уставилась на белку папу.
— На тебя плохо действует это шоу, — вынесла она свой вердикт, но проход все же освободила.
Бельчата юркнули в дверь, волоча за собой кокосовый орех.
— Это еще зачем? — насторожилась мама.
— Ланч перед обедом, — пискнул самый вредный бельчонок.
Выскочив наружу, они, поплевав на лапки, взялись за лиану и дружно потянули. Верхушка ветки медленно поползла вниз.
— Хорош, — скомандовал самый вредный бельчонок.
Лиану захлестнули за ствол и надежно завязали тройным морским узлом. Кокос закрепили на развилке дубовой ветки. — Стрелять только по моей команде! — строго сказал самый вредный бельчонок. Его многочисленные братья и сестрички расположились вдоль натянутой, как тетива лука, лианы и обнажили свои крепкие зубки. Самый вредный бельчонок раздвинул листья и посмотрел вниз, туда, где затевалось очередное бесплатное развлечение.
— Опять тренироваться будете? — сочувственно спросила Марьюшка.
— Как положено. — Бывалый важно кивнул рогами. — Тяжело в учении, легко в бою!
— Тогда я за травками. Раны вам потом врачевать буду.
— Охрана! — скомандовал Бывалый.
Два лаборанта подскочили к Марье-искуснице. Один взял у нее из рук корзину, другой побежал вперед на разведку. Вдруг какой дикий обезьян окажется на пути их Марианны. Как только царевна исчезла в зарослях, Бывалый плюхнулся в плетеное кресло-качалку, на скорую руку слепленное из лиан и бамбука.
— Так. Предыдущие тренировки показали вашу низкую боевую и политическую подготовку. Ну, с политической подождем. Это терпит до нашего родного суверенного. Там с вами займутся профессионалы, а вот с боевой тянуть нельзя. Враг не дремлет! Работаем по новой системе. Условия, приближенные к реальности.
— Это как? — поинтересовался профессор.
— Узнаете по ходу дела. — Авторитет Бывалого и иже с ним был непререкаем. Демона силы они одолели шутя, изрядно изжевав его мягкое тело. Бывалый ткнул пальцем
— Чего-то не хватает, — задумчиво пробормотал Бывалый, — не верю! Цветочек ему! И сделай свою пропитую рожу невинной!
Трус закатил глаза к небу, а потому не заметил, как в руки ему бухнулся «цветочек». Заверещав, Трус закатился внутрь избушки. Оттуда он выполз, горстями выдирая из разных частей тела шипы. Цветочком оказалось какое-то дикое растение, отдаленно напоминавшее мексиканский кактус.
— Дебилы! Придурки! Уроды! Дегенераты! — в такт рывкам стонал Трус, пристраиваясь обратно на крылечке.
— Сколько экспрессии, — удовлетворенно хрюкнул Бывалый, — это мне нравится. Только слова другие подбери. И лепестки срывай не с себя, а с ромашки!
Трус принял позу, отдаленно напоминавшую позу факира, когда он собирается войти в транс, зажав между ног основание «ромашки».
— Колючая! Блин! Зараза!
— Не верю! — поправил Бывалый. — Любит! Не любит!
— Не любит! Скотина! Зараза!
— Так, здесь все в порядке. Теперь вы. — Бывалый посмотрел на слегка побледневших статистов. Если охраняемому объекту на тренировке приходится так тяжко, то что же суровый тренер приготовил им? — Ты будешь папа! — Палец тренера ткнулся в возникшего перед ним профессора. — Что?!! Опять ты? Сгинь с глаз моих долой! ПАПА у нас крутой, значит, им будешь...
— Ты!!! — радостно завопили черти, глядя влюбленными глазами на Бывалого.
— Я ваша мысль, — веско произнес режиссер будущего шоу, — а мысль убивать нельзя, ибо она бессмертна!
— А ты проверял? — буркнул, высовываясь из-за кресла, Балбес с ошметками банановой кожуры в руках.
— За базар отвечаю! «Папой» будешь ты!
Балбес поперхнулся, подавившись бананом. «Папе» на тренировках доставалось больше всего.
— А мы кто будем? — поинтересовался толстощекий доцент.
— Пока статистами. Будете изображать толпу и бить «папу». Только понатуральней! И учитесь уходить. Ударили, и с копыт! И уползайте, уползайте! Для вашей же безопасности говорю. Настоящего папу все равно не пробьешь, но уж если он ответит... — Бывалый помотал головой, видно что-то вспомнив. — Короче, начинаем. «Папу» на исходную. И быстро! Быстро! Время! Ползаете как черепахи!
Статисты это поняли по-своему. Подхватив Балбеса, они раскачали его и на счет «три!» запустили в полет, вследствие чего «папа» ускоренными темпами покинул охраняемую зону. Границей ее был бамбуковый частокол, прочно стянутый лианами. Раздался глухой удар. Дуб затрясся. Бельчата к этому были не готовы. Они горохом посыпались с ветки. Приземлились удачно. Прямо на мохнатую грудь «папы».