Лукоморье. Трилогия
Шрифт:
— А серых твоих, ты уж не обессудь, я отпустила. Безобразничать начали. Все сосиски, что на завтрак тебе приготовила, сожрали и на баварское с эликсиром коситься начали...
— Ну, отпустила, и бог с ними. — Илья махнул рукой и начал торопливо одеваться. — И то сказать, задержался я здесь, а дело у меня спешное, отлагательства не терпит.
— Без завтрака не пущу! — решительно заявила фрау. — И этого... как его? А, вспомнила! Посошка на дорожку...
— Об этом забудь! — решительно отрубил Илья. — Расслабились чуток, и
— В смысле, позеленевший? — не поняла фрау, однако капитан оставил ее вопрос без ответа.
На скорую руку перекусив, он душевно распрощался с разбойниками и старушкой, закинул свой рюкзак в карету и нырнул за ним следом.
— Гони за этим шариком! — скомандовал он кучеру, выдергивая из кармана подарок Яги. Клубочек шустро покатился по булыжной мостовой. Кучер чмокнул губами, тронул вожжи, и лошадки не спеша затрусили по дорожке.
— Живее! Что как черепахи плетемся? — недовольно проговорил капитан, высовывая голову из окна кареты. Кучер нехотя хлестнул лошадей, карета заскакала по булыжникам молоденьким козликом. — Ни хрена себе вибростендик, — охнул Илья, — на серых, однако, ловчее было.
Кучер был в курсе, что клиент спешит, но понимал также, что если он будет гнать как на пожар, далеко они не уедут, карета просто развалится на ходу, а потому начал незаметно притормаживать и делал это старательно до тех пор, пока она не поплелась с прежней скоростью. Илья, однако, это тоже понял и сделал вид, что ничего не заметил, хотя и был очень и очень недоволен. Тем не менее через полчаса они достигли небольшого городка под названием Зюль, расположенного на живописном горном склоне.
— Тормози, — сердито буркнул капитан и свистнул клубочку, как собачке. Тот послушно нырнул в карман камуфляжки.
— Чего изволите, Ваша Милость? — почтительно склонился перед ним кучер.
— Распрягай! Верхом поеду.
— Как ехать-то? — удивился кучер. — Ни седла, ни подпруг нету.
— Так достань!
— А-а-а... — Кучер выразительно потер пальцами, намекая на презренный металл.
— Это все мое? — Капитан ткнул пальцем в карету с лошадьми.
— Так точно, Ваше Сиятельство.
— Загоняй. Но чтоб пара заводных лошадей при сбруе у меня была! Сдачи не надо.
— Так это я вмиг! — обрадовался кучер. — И часа не пройдет! Обождите здесь. Все будет. — Он хлестнул лошадей и с грохотом исчез за поворотом.
— Ничего себе вмиг, — хмыкнул Илья, оглядываясь по сторонам.
Невысокие двухэтажные домишки с резными ставнями, чистенькая мостовая, аккуратно подстриженные кустики. Между деревьев виднелись остроконечные шпили костела. Илья невольно почесал шею, на которой недавно висел его крест. Где-то он теперь, его оберег? «Может, попросить пастора или как его там? Что с того, что
— Это есть безобразий! — выпучив глаза, пыхтел немец. — Я буду жаловаться бургомистр! Куда смотрит полицай! Снять крест с почтенный католик!
Толстячок сердито распахнул дверь своего дома, расположенного невдалеке от костела, влетел внутрь, послышался скрежет задвигаемого засова.
— Похоже, здесь кресты не выдают, а отбирают, — присвистнул Илья. Сообразив, что дело здесь нечисто, он скинул рюкзак, тщательно замаскировал его в кустах, дабы не мешал в случае чего, и двинулся дальше. На первый взгляд у костела все было спокойно. Разве что в дверях мелькнула чья-то испуганная физиономия.
— Поможите, кто чем может... — Илья не сразу разглядел жалкую, закутанную в драное тряпье фигурку, притулившуюся в тени парапета почти у самых стен костела. — Сами мы не местные, от каравана отставшие. — Капитан остановился. Из-под лохмотьев вынырнула мохнатая лапа, сложенная ковшиком. — Эликсир кончился, — продолжала канючить фигурка, сердито сверкая из-под лохмотьев глазками, — а жрать так хочется, что переночевать негде.
— Душевно просишь, — засмеялся Илья, — грех не помочь.
Он пошарил по карманам и только тут сообразил, что местной валютой обзавестись не удосужился, а жалкий пятак с постперестроечным двуглавым орлом вряд ли накормит бедолагу. Тем не менее монетку достал и кинул ее нищему.
— Вещичка для этих мест уникальная. Сумеешь нумизмату толкнуть — неделю пить будешь.
— Шеф, ты смотри, — раздался сзади чей-то хриплый голос, — и этот над нами издевается. Железку вместо еды сует.
— Да не оскудеет рука дающего, — вздохнул вожак летучих обезьян, выползая из-за парапета, где он сидел в засаде вместе со своей стаей.
— Да не отсохнет рука просящего, — добавил нищий, выползая из-под тряпья. В руке его был мешочек, чуть не до верху наполненный медными пфеннигами, серебряными марками и цепочками с крестиками.
Стая дружно выдернула из-за спин дубинки. Капитан сразу понял, что личности перед ним темные, малограмотные, с товарно-денежными отношениями не знакомые, однако разъяснительную беседу отложил на потом, так как по опыту знал: пока в рыло не получат — не поймут. Это была его первая душевная разборка с тех пор, как он попал в тридевятое. Сломанная оглобля у трактира не в счет. Тогда ему разгуляться не дали. Летучие обезьяны молниеносно лишились своего оружия и под разудалые «Ийя!» полетели в разные стороны без помощи крыльев.