Луна и солнце
Шрифт:
Тут в зал ворвался месье. К нему тотчас слетелся рой служителей, готовых совлечь прежнее одеяние и облачить в маскарадный костюм. За ним величественно прошествовал, куря сигару, совершенно невозмутимый Лоррен. Он поклонился его величеству, устроился так, чтобы наблюдать за метаморфозами месье, и успел быстро затушить окурок, избежав всяческих подозрений в дерзости.
Теперь пришел черед Шартра показывать костюм августейшему дяде. Он выбрал длинный льняной хитон, собранный складками, пояс, украшенный серебром и сапфирами, массивное серебряное, сплошь
«Хитон точно понравится его любовницам, — подумал Люсьен, — он ведь совсем прозрачный».
— Очень хорошо, Шартр.
Мэн и Шартр, давние соперники, пытались превзойти друг друга пышностью костюма. «А могли бы подружиться, — размышлял Люсьен, — если бы родились в разных семьях, если бы в них с детства не взращивали недоверие друг к другу, если бы они не чувствовали по временам, как шатко их положение».
Монсеньор неловко повернулся, демонстрируя августейшему отцу костюм: кожаную куртку и кожаные чулки, меховую набедренную повязку, выпирающую на чреслах, словно гульфик. Золотая бахрома, унизанная бусинами и отделанная перьями, свисала чуть ли не до полу. Монсеньор щеголял невиданным головным убором — короной из степного камыша, окрашенного в золотой цвет, сплошь в помпонах, птичьих перьях и лентах.
Костюм американского дикаря совершенно не подходил ему: он не обладал ни ростом и статностью, потребными для столь экстравагантной моды, ни достоинством, которое позволило бы ему не выглядеть в этом странном наряде смешным. Он был на десять лет старше дю Мэна и на пятнадцать — Шартра; на любом из них его костюм смотрелся бы весьма недурно.
— Платью монсеньора чего-то недостает, — вынес вердикт его величество.
Вокруг великого дофина тотчас столпились портные, предлагая дополнить его наряд кто — бахромой, кто — золотой окантовкой, кто — накидкой из экзотических сверкающе-ярких перьев.
— Здесь нужны изумруды, — провозгласил его величество.
Один из подмастерьев прошептал что-то на ухо придворному портному.
— Прошу прощения, ваше величество, — почтительно возразил портной, — но нет никаких сведений, что американским дикарям знакомы изумруды.
— Непременно должны быть изумруды, нет ничего удачнее. Пустить изумруды вдоль швов, каймой по низу куртки и по меху. А нитку изумрудов, оправленных в чистое золото, пусть монсеньор наденет на лоб.
— Да, ваше величество, — откликнулся королевский портной, злобно воззрившись на своего помощника.
— Вы согласны, монсеньор? — обратился его величество к сыну совершенно бесстрастным голосом и с совершенно бесстрастным выражением лица, ничем не выдавая своего веселья.
«Пожалуй, мадемуазель Шуан одобрит набедренную повязку, — подумал Люсьен, — когда станет раздевать монсеньора и обнаружит сокрытые в меху изумруды. Однако, кажется, монсеньору великому дофину все это не по вкусу».
— Да, сир, — отвечал монсеньор.
— А как продвигается работа над вашим костюмом, братец?
Месье, спотыкаясь, выступил вперед.
—
— Из самых надежных источников мне известно, что именно так выглядят настоящие японские сандалии, — возразил его величество. — Традиция предписывает носить их так.
Месье подхватил полы своих богато расшитых, ярко окрашенных кимоно, надетых в несколько слоев. Под ними оказались широкие белые шелковые панталоны. Он стоял, возвышаясь на маленьких деревянных подставках, позолоченных, пристегнутых к его ногам золочеными же кожаными ремнями и золотыми пряжками.
— Ну и как прикажете мне ездить верхом во время Карусели в таких сандалиях? — вопрошал месье. — Платье великолепно, вы согласны со мною, сударь? Но сандалии…
За спиной у месье вырос парикмахер, молниеносным движением снял с него парик и водрузил на его голову новый, из блестящих черных прямых волос, собранных в сложный узел. Непривычно было видеть месье с обнаженной шеей и плечами, не скрытыми локонами парика.
— Не сомневаюсь, ваш шорник придумает, как сделать сандалии удобнее для верховой езды, — изрек его величество. — Одобряю ваш костюм и поздравляю с удачным выбором.
Месье стал отгибать один слой кимоно за другим:
— Вот это вышито золотом. Вот это соткано из серебряных нитей. А это из настоящего восточного шелка, на изготовление каждого кимоно уходит год.
Крошечные сплетенные цветные пятнышки составляли на его нижнем кимоно сложный узор.
— Соткав столь прекрасную материю, мастер совершает ритуальное самоубийство, потому что теряет зрение и не способен долее работать.
— Вот как, в самом деле?
— Да, сир, в этом меня уверил мой поставщик шелка.
Парикмахер поднес месье зеркало. Месье поворачивался перед ним и так и сяк, разглядывая блестящий парик. Оружейник принес ему длинный лук с загнутыми наружу концами и колчан слоновой кости, полный охотничьих стрел, мрачных посланниц смерти.
— Зеркало слишком маленькое, — заявил месье.
Слуги принесли зеркало во весь рост.
— Вы истинное воплощение японского воина, дорогой братец, — похвалил его величество.
— Чего-то недостает, — не унимался месье, — у меня не будет шляпы. Вы уверены, что японские воины обходятся без шляп? И мне придется участвовать в Карусели с непокрытой головой? А еще не хватает каких-нибудь украшений, например золотых шпилек.
— Это женские украшения, — поправил месье его величество.
Устремив вопросительный взгляд на короля, месье стал дожидаться желанного ответа.
— Я подарил их дочери. Вашей невестке.
— Она частенько одалживала у меня драгоценности. И нередко не возвращала.
— Шпильки для волос китайские. Не стоит превращать истинный японский наряд в какую-то эклектичную смесь.
Его величество помедлил.
— По слухам, японские воины носят шлемы. Можете дополнить свой костюм шлемом из золотых пластин, с перьями.