Луна как жерло пушки. Роман и повести

Шляху Самсон Григорьевич

— Несколько раз удавалось передать хлеб, остальное — не получается, — Кику удрученно опустил голову. — Нашей вины, конечно, нет, в самом деле нельзя проникнуть… Недавно провели еще один ряд колючей проволоки, удвоили часовых, пулеметы наготове. Попробуем, только не знаю…

— Попробовать стоит. Один раз попробовали, и получилось, — глядя поверх головы Кику, проговорил Волох. — Кажется, сам принимал участие…

Стоял мутный мартовский день, под ногами хлюпала жидкая грязь, поэтому прохожих было немного, и все же за каждым нужно было следить; едва проводив глазами одного и убедившись,

что он не приостановился за углом дома, не спрятался за стволом дерева, тут же ощупывать, осматривать, изучать другого.

— Ты не задремал на ходу? — окликнул спутника Волох. И добавил, заглядывая в лицо: — Следи за номерами домов. Не пропусти нужный.

Кику шел вяло, неохотно — как будто единственным его желанием было поскорее избавиться от спутника, остаться наедине с собой и привести наконец в порядок мысли.

— Задремал? — выдавил он. — Сам следи за номерами нужных нам домов… Нашел, видите ли, осиное гнездо, испугался какой-то девчонки-лицеистки!

— Об этом поговорим в другое время, — Волох пропустил мимо ушей намек пекаря. — Скажу только одно: некоторые вещи следует забывать, другие же, напротив, крепко держать в голове.

— Это я на себе испытал! Отлично знаю, что забывает и о чем помнит Сыргие Волох.

— Если говоришь о случае со швеей, с ночевкой у нее Зуграву, — можешь успокоиться: все забыто. Моему честному слову пока еще верить можно.

— И все же мне кажется, что ты все время намекаешь на эту историю. Про Лилиану и говорить нечего…

— Потому что не хочу, чтобы ты подпал под ее влияние. Чтоб из-за какой-то взбалмошной, сумасбродной девчонки произошел раскол в наших рядах! Сегодня — в подполье, завтра — назад, к богатым родителям… Нужно все это тебе? Тебе, рабочему парню?.. Послушай, Илие. — мягче добавил Волох, — как все-таки насчет тюрьмы? Нужно нащупать связь, нужно!

— Хорошо, попробую, — согласно отозвался пекарь. И добавил: — Постарайся повидать Лилиану не позже завтрашнего дня — если хочешь познакомиться с немцем…

— Она не влюбилась в него, случайно? — В ответ на свою шутку он удостоился сердитого, неприязненного взгляда Кику.

— Я уже сказал: Лилиана не из таких! Наверно, ты и в самом деле прав — вам следует повидаться. Не будем откладывать на завтра. Только была бы дома. И захотела впустить.

— Вот и хорошо. Нагрянем ненароком, чтоб не хватило времени на какую-нибудь выходку.

— Ох, Сыргие, Сыргие, загнал ты меня в угол, ей-богу. — Похоже, Кику перестал сердиться. — Меня можешь видеть когда угодно и сколько угодно, но не могу же я отвечать за нее! В конце концов, почему она обязательно должна тебе довериться?.. Обрадоваться визиту? Скорей рассердится из-за того, что узнал адрес!

— Обрадуется или нет — это несущественно. — Волох намеренно ускорил шаг. — Что же касается доверия, пока что мы не доверяем ей. Когда, кстати, и где вы в последний раз встречались? Знать это необходимо, и, поверь, не из какой-то прихоти. Такой случай, ничего не поделаешь… Хотелось бы также уточнить, когда она встречалась с лицеистами, с учениками мастерских?

— Первый раз об этом слышу! — оторопело проговорил пекарь.

— В таком случае разведай. Самым срочным образом… Мы идем в нужном направлении?

— В нужном, — машинально повторил тот, с трудом сдерживая раздражение. И все же, как ни был сердит Кику на Волоха, в глубине души

он не мог не восхищаться настойчивостью, продуманной напористостью приятеля. — Теперь уже близко, совсем рядом. Только я пойду вперед, надо предупредить, если дома. Потом вернусь за тобой.

Они остановились у купы деревьев, сквозь голые ветки которых плыли прозрачные клубы тумана.

— Не задерживайся. В особенности если принимает гостей. В общем, жду пять минут… Нет, нет, не годится! Пойдем вместе! Как будет, так и будет! — он говорил резко, отрывисто, принимая на ходу и тут же меняя решения.

— Пусть будет вместе, — пришлось согласиться Кику.

Он уверенно, как будто делал это не в первый раз, просунул руку в узкую щель калитки, осторожно распахнул ее и посторонился, пропуская Волоха вперед. Ступая на цыпочках, они миновали ряд неосвещенных окон, пока не остановились против одного. "Пригнись и не стучи каблуками", — еле слышно прошептал пекарь, берясь за ручку двери. Раздался легкий стук щеколды, и, переступив вслед за пекарем порог, Волох оказался в большой, просторной комнате, обставленной с претензией на шик. Легкая, изящная мебель, розовая тюлевая занавеска, выложенная изразцами печь. На ночном столике лампа под таким же бледно-розовым абажуром.

Девушка лежала поверх одеяла на широкой двуспальной кровати. Без туфель, однако платье, которое было на ней, на домашнее не походило. Волох сразу же узнал свою ночную спутницу, хотя лицо ее и было прикрыто ладонью, наверно чтоб не беспокоил свет.

— Посмотри, кого я привел к тебе, Бабочка, — проговорил Илие, предусмотрительно закрывая за собою дверь.

— Вижу, — не принимая руки, проговорила девушка.

— Ты не поднимешься с постели, не уделишь ему несколько минут? — мягко, стараясь не рассердить ее, сказал Кику.

Девушка даже не пошевелилась.

— Между прочим: ты хорошо закрыл калитку? — повернулся к Илие Волох.

Тот понял, что должен выйти из комнаты, и послушно взялся за ручку двери.

— Никуда не уходи! — тотчас откликнулась девушка. — Я не собираюсь с ним секретничать. Иначе рассержусь.

— Нужно проверить, нет ли хвоста. Сейчас вернусь, — пробормотал Кику, выходя из комнаты.

— Добрый вечер! — любезно сказал Волох. — Представляться, надеюсь, не нужно?

Не дождавшись ответа, он стал искать глазами, куда бы присесть, затем перевел взгляд на лицо девушки. У нее были темно-рыжие, если не красные, волосы, отливающие в свете лампы рубиновым оттенком. Непокорные, беспорядочно растрепанные пряди напоминали скорее вихры шаловливого ребенка, нежели продуманную прическу барышни, следящей за своей внешностью. Под матовым шелком платья вырисовывались бугорки невысокой девичьей груди. Бросались в глаза четкие, правильные линии ног, на одной, озорно переброшенной поверх другой, был приспущен чулок, слегка открывающий колено.

— Думаю, что ты не примешь мой приход за визит вежливости! — резко, холодно сказал Волох, останавливаясь у стула с претенциозной плетеной спинкой. — Поэтому можешь не отвечать на приветствие. Но ответить на вопросы, которые я должен тебе задать, придется. Точно и по возможности кратко, — лишним временем не располагаю. Потрудись объяснить, с каким немцем ты вступила в контакт… и в чем заключается диверсия, которую вы замышляете?

Он терпеливо подождал ответа, однако его не последовало.