Луна как жерло пушки. Роман и повести
Шрифт:
— Но если ее разыскивают родители? Неужели не представляешь, чего можно ожидать от этих старых буржуев? Чем они богаче, тем бешенее! — сердито проговорил Кику. — Наняли сыщика, чтоб выследил и доставил домой, вот он и старается. За денежки, разумеется. И добьется своего, не сомневайся.
— Откуда ты все это знаешь? Делилась? Рассказывала?
— Сам сообразил. Когда слово, когда другое, вот и дошел своим умом.
— Неплохой вывод: оказывается, ты у нас смышленый парень. И то слава богу. — Он еще раз посмотрел на часы и, сделав какие-то подсчеты в голове, прибавил шагу. — Теперь расстанемся… Значит, этот "доброволец"
— В самом деле. Бросался, как бык, у меня глаза лезли на лоб от удивления. Оттого, наверно, и нас не тряхнули поосновательней — он один заморочил им голову. Пришлось здорово повозиться, пока же суд да дело, кое-кто из наших успел скрыться. — Внезапно он резко тряхнул головой и нервно, взволнованно добавил: — И все же, как занесло к нам индюков, — не знаю. Представить не могу!
— В конце концов его арестовали, да? — снова спросил Волох.
— Еще бы, даже наручники надели! Но он все равно сопротивлялся. Пока забросили в машину, пришлось волоком тащить по земле… Что ж касается адреса громилы, которого искали, — по-моему, это сказочка, Сыргие. Сочинил! Наговорил чепухи, чтоб не почуяли неладное и поскорее убрались… Правда, вместе с ним.
— Посмотрим, как будет держаться на допросах, — подвел черту Сыргие. — Пока что нельзя забывать главное: инструктаж все-таки сорвался из-за него. Как бы все это в итоге не оказалось провокацией.
— Не думаю. Нет, нет! Из него даже слова не вырвут.
— Значит, вот как получается: Бабочка убегала от преследователя только потому, что не хотела слушать нравоучений? — Проговорив это, Волох сразу же высказал другое предположение: — Но каким образом можно установить, он ли гнался за нею или же она сама, намеренно, заманивала его? Проблема, ничего не скажешь… Если ты увидишь ее сегодня… — На всякий случай он немного отдалился от Кику. — Возможно, ты увидишь сегодня Лилиану…
— Почему я должен видеть ее? — Кику в любых обстоятельствах был верен себе, — Или не веришь, что…
— Говори только по существу. Это не меняет дела — верю я или нет, — Он горько усмехнулся. — Спрашиваю только потому, что ты — единственный человек, который поддерживает с нею связь… В смысле организационном, разумеется…
— Не хватало еще… — Пекарь все же не мог решиться на полную откровенность. — Хотя чего там темнить!.. Все равно она любит этого щенка, этого молокососа! Что же касается меня, то я… никакого интереса в ее глазах не представляю. Всего лишь бывший, отсидевший в тюрьме, не более… В то время как этот — герой! Тем более что не побоялся схватиться с жандармами, бросился на них с ножом.
— Но откуда ей знать об этом?
— Я же и рассказал… Только она и сама может что угодно вообразить! Надписи на стенах, призывы… Сам, кажется, слышал… Так что при чем тут я?
— И все же: каким образом я могу увидеться с нею? — повторил Волох. — Конечно, по паролю. Чтоб быть уверенным: это она, и никто другой. Только постой, постой… Сегодня — не могу, завтра — тоже. Послезавтра? Нет, и этот день отпадает… Значит, в воскресенье.
— Вряд ли согласится, — сухо проговорил Кику. — Даже если назначит встречу, все равно может не явиться.
— Как это: не явиться? — удивленно возразил Волох. — Речь идет не о рандеву — следует выяснить достаточно серьезные вещи. К которым она же, кстати, имеет самое прямое отношение.
—
— В самом деле? — В голосе Сыргие слышалось раздражение. — Хорошо, отложим до других времен… Где, по крайней мере, она живет?
Этот вопрос, заданный словно бы между прочим, поставил Илие в тупик.
— Я спрашиваю: на какой улице она живет? Можно было бы забежать сейчас… Это нужно, понимаешь, нужно! Слишком многое остается неясным.
— Не могу, — тяжело вздохнув, сказал пекарь.
— Но почему, Илие? В чем дело?
— Дал себе слово… Давным-давно решено.
— Не падай духом, парень! И к чему эта загадочность? Зачем таиться передо мной?
— А что остается? — ответил Кику. — Ты подозреваешь Антонюка, подозреваешь ее, даже этого ублюдка из "Полиции нравов"… Разве не так? — У Кику перехватило дыхание, но он справился с собой. — Считаешь, будто она… виновна в провале инструктажа… Договорим до конца: и в том, что налетели индюки! Вот видишь… А между тем если и винить кого-то, то нужно прежде всего винить тебя! Тебя, Сыргие, тебя — никого другого! Кто раньше других вышел из дома? Ты. Это во-первых… А во-вторых… Тогда, когда арестовали руководство — троих за один раз, — ты тоже остался целеньким… Тебя не тронули! Слышишь: даже пальцем не тронули!
— Довольно! — резко оборвал Волох. — Сейчас разойдемся, а вот завтра… Чтоб завтра был в намеченном месте. Понятно? — Он помедлил, желая услышать ответ пекаря, но тот почему-то медлил. — Договорились? Завтра встретимся? — повторил он, хотя делать этого не следовало.
— Не знаю, как насчет завтра, — пробормотал Илие под нос, принявшись зачем-то затягивать пояс, и без того затянутый до отказа. Заметив наконец, что руководитель приостановился в ожидании ответа, выдавил: — Я сообщу, когда и как…
Волох резко пошел вперед. Некоторое время он шагал скорее по инерции, не разбирая дороги и ясно чувствуя, что тело не подчиняется ему: оно словно брошено вперед какой-то неведомой силой и по мере продвижения все острее ощущает близкое, неминуемое падение. Куда несут его ноги? Кому и где он сейчас нужен? Никому. Нигде. Ни одной душе на свете.
В голове роились мысли одна другой горше. Жандармы, полицейские, шпики всех рангов и калибров, гестаповцы, провокаторы, осведомители… И вся эта свора, весь этот зверинец ожесточился против людей, которых он, Зуграву, Илона непременно должны объединить в мощный кулак, готовый обрушиться на врага… И вот теперь…
Что случилось с Кику? В чем может сомневаться этот человек, узнавший Волоха в тюрьме, видевший на его примере, как держатся на допросах подпольщики? И там же, в фашистском застенке, примкнувший к нему? Пытки, допросы, бесконечные истязания… Может ли быть более грозное испытание человеку, более страшная его проверка?
И вот теперь не кто иной, как Илие Кику, готов в чем-то подозревать его!
К каким только уловкам не пришлось прибегнуть Илие, чтобы попасть в каморку Сыргие! Более всего он боялся, как бы его приход не обнаружила сестра Параскива: с нее станет пригласить приятеля Сыргие к себе в опочивальню, на чашку чая. Неужели кинула глаз, попытается заманить в секту?