Луна желаний
Шрифт:
О, история сводного брата Себастьяна была воистину показательной, наделенный мощью перевоплощаться, старший, но незаконнорожденный отпрыск любовницы Стефано Виверна, отца нынешнего Цесса, задумал сместить брата, еще не вступившего в силу, после смерти родителя. Его давно и прочно связывали узы с правительством Демистана, да и Кроу спонсировал несколько переворотов, и сыпал золото отступникам, во имя благого дела революции. Официальная версия смерти Ортего героическая, да только Мозес как-то, за партией в шах, прошелся по Нонадему, описав в красках, как и почему все произошло. Причин не верить ему у меня не было. Так что я еще ближе
— Брехня, — парировал Ворон, — да будь у Виверна такой туз в рукаве, стал бы он его прятать. Сколько длятся волнения на границе — три или четыре таля… а он всё бездействует. Да мы пригнали туда четыре полка, а реакции до сих пор не последовало…
— И всё же, брат, я здесь долго, и могу заверить тебя, Виверн не так прост, как кажется… — дальше я ничего не слышала, как не старалась напрягать слух, так как узурпатор заговорил совсем тихо, — Вызови служанку, я хочу позавтракать.
Тяжелое кожаное кресло с противным скрипом отъехало от стола, и я, боясь быть замеченной, бросилась к выходу, лихорадочно соображая, что делать с полученной информацией. Судя по всему, ассасин, которого хотят нанять — это я. Вот уж чего не собираюсь делать, так это ранить или убивать Виверна, еще чего, он мне нравится, а если бы и нет, то назло Кроу, я бы полюбила его нежной любовью. А уж допускать тот мрак, что в моем государстве развел Ворон в Оруме?
Ни за какие коврижки.
За мной слишком пристально следят и соглядатаев, и шпионов полно в любом министерстве, тем более в МагКонтроле, значит Змей отпадает. До Цесса мне не добраться, остается Теана или её подруги, не помню, как их имена, да это и не важно.
Придумать повод для приглашения венценосной особы не составило и труда, очередное пустое светское мероприятие, а именно, церемония дегустации новых сортов и методов обжарки тая, и посвященный этому невероятно "важному" событию, концерт, должны состояться уже сегодня вечером, в посольстве, поэтому достаточно подтвердить присутствие Цессы, а уж выкроить тайм и поговорить с ней, труда не составит.
После я вспоминала своё легкомыслие, мысленно коря себя за очередную промашку, она обошлась мне куда дороже, чем все предыдущие.
Дурацкий концерт собрал столько гостей, что все попытки поговорить с Цессой окончились неудачей, на входе, когда я приветствовала венценосную одногруппницу мне удалось ухватить её за локоток и поведать о своей радости по поводу визита столь высоких особ на нашем скромном суаре.
— О моя дорогая Теана, уверена, что концерт доставит вам столько же удовольствия, сколь капустник в честь нашей замечательной Академии.
Это был жирный намек на тех идиотов, что в стенах нашей альма-матер решили пройтись по только вступившему на престол Виверну и, как периодически появляющиеся антиполитические фельетоны, разбросанные по центральным улицам, вызвали лишь недоумение и легкую оторопь. Себастьян был отличным правителем, он сделал так много за столь краткий срок, и Цесса полностью поддерживала его начинания, внося свои предложения и реформы. Одна медицинская чего стоит. И казне, и простым людям. В хорошем смысле.
Военная реформа, обязующая всех прошедших второе совершеннолетие аристократов мужского пола обязательно служить на благо отчизне, открытие нескольких военных академий, усиление гарнизонов и дальних рубежей — все это только малая часть его преобразований. Цесс Ориума развивал науку,
Но к моему большому сожалению, ни при встрече, ни позже, подруги Цессы не оставляли нас наедине, мои намеки приобрели слишком откровенный характер, когда Оноре, молодая супруга Змея, не выдержав моей навязчивой настойчивости спросила, что мне в конце концов нужно.
— Поговорить, Ваше Величество, это очень важно…
— Не думаю, что это хорошая идея Ваше Высочество, — ответила за нее Соланж Де Бург. Сильнейший некрос Ориума слишком пристально смотрела на меня, её белки почернели, а силуэт подернулся черной дымкой, мне отчетливо слышался шелест листьев, нет, скорее было похоже на крылья, но мимолетное ощущение пропало, словно отхлынула набежавшая волна. Пришлось наступить на горло собственной гордости и произнести:
— Пожалуйста!…
Слова с трудом проталкивались сквозь внезапно пересохшее горло, и я не смогла произнести его с подобострастной интонацией, сказав их четко и ясно.
Мы условились поговорить во время дегустации, и как только концерт закончился я отправилась в церемониальную комнату, готовить тай. Новый сорт, по правде говоря, был на любителя, горчил, оставлял приторное послевкусие, но бодрил сильнее прочих, за это и ценился. Я смолола мелкие, обжаренные до хруста зерна с солью в смоляную кашицу, обдала кипятком большую джезву, разместила её на теплящихся в огромной бронзовой чаше углях и раскаленном песке, наполнила водой и насыпала три меры молотого тая, добавила кардамон и имбирь. Когда вода достигла нужной температуры, а пена запузырилась, желая покинуть сосуд, я сняла готовый напиток с углей и наполнила им крошечные пиалы.
Постепенно я разносила напиток, приближаясь к нужной мне сейчас троице. Поднесла пиалу герцогине, а вторую протянула Теане, когда та сделала крошечный глоток, я максимально приблизилась к ней, наблюдая за другими посетителями и стараясь не привлекать к нам слишком много внимания. Я протянула руку и начала говорить одновременно. Я хотела, чтобы после моих первых слов Теа не умчалась испугавшись, а выслушала до конца.
Но единственное, что я смогла произнести — это «чтоб тебя сожрали все твари Соляра и Изнанки Кроу», и боюсь, слова эти были произнесены лишь моим сознанием. Меня закружило, выворачивая и сминая, комкая и ломая, тело налилось неподъемной тяжестью, сознание ухнуло в водоворот и пропало, мельтеша яркими белыми мушками и вызывая рвотные позывы, но как я не стремилась опустошить желудок, у меня ничего не получалось.
Сейчас противоядие вступит в реакцию с тем, чем меня отравили, нужно лишь немного потерпеть, повторяла и повторяла я себе, забываясь и дрейфуя на волнах тошнотного состояния. Я ослепла и оглохла, кажется отказали вообще все органы чувств, но я сжала зубы и ждала.
Ждала.
ЖДАЛА.
Не знаю сколько продолжалось это состояние, но внутри, там, где сформировался тяжелый комок, тлел огонёк, крошечный, обжигающе холодный, нетерпеливый, разгорающийся в поглощающее всё на своём пути, ледяное пламя. Я сбрасывала оковы, сметая на своем пути преграды, боль утраты, гнев разочарования, глупую слабость, поднимаясь с колен и становясь единым целым.