Лунная пленница Синего узника

Эмиль Налерма

Гиймон не верил своему счастью! Удовольствие жидким огнем полилось по жилам, пульсируя в рунах и требуя покориться первобытным желаниям. Вервольф чувствовал себя избранным, всесильным! Даже руки вновь окрепли, потянувшись к заманчивым изгибам девичьего тела.

А потом его вдруг прострелила резкая боль. Будто в самое сердце, колотящееся набатом восторга, вонзилась огненная стрела предательства. В груди нестерпимо жгло, заставляя согнуться, склониться перед той, что сильнее тебя. А лунное сияние в лице прелестницы

померкло, сменившись зловонными красками глубоководной бездны.

Гиймона связали и потащили в воду. Сирены что-то говорили, раздражая слух немыслимыми речами. Они обсуждали его как какой-то предмет. Делили как добычу, заявляли права, намеревались поработить.

Вервольф много, что слышал, но мало, что понимал. Сознание туманилось солёной отвратностью холодной воды. Она была повсюду. Проникала в ноздри, щекоча чужими запахами, в уши, приглушая голоса, в сам разум, смывая мысли...

Сирены о чем-то спорили, - понимал Гиймон по обрывкам уплывающих от внимания фраз.

Победила Серебристая, - каким-то образом догадался он.

Она заполучила Гиймона себе в услужение.

Он будет её... рабом?!

Ну уж нет.

НИ-КОГ-ДА!

Нужно что-то делать, - последняя мало-мальски ясная мысль.

Свет, ударивший в глаза разноцветными мошками.

Тьма, поглотившая крохи утопающего сознания...

***

Очнулся уже выброшенным на рифы, выступающие из воды. Не сразу понял, как смог выбраться. Точнее, так и не вспомнил. Видимо, внутренний Волк перехватил контроль. И в самый гиблый момент сумел вырваться из морского плена. А может, помогли водункулы.

Они не отзывались в воде. Даже на суше во время схватки с болотными тварями тёмное воинство Гиймона не желало вмешиваться и помогать. Такое с ним случилось впервые.

Не то, чтобы он часто их призывал, но была уверенность, что водункулы примчаться в любую секунду. А тут подвели.

Странно? Нет. Чего еще было ждать от чужеродной магии, попавшей к Гиймону благодаря проклятию? Но неприятно было.

Во-первых, исчез ореол непобедимости, который вервольф сам же вокруг себя воздвиг. И который напрочь испарился после сегодняшнего поражения.

А во-вторых, отныне водункулы представлялись еще более необъяснимой силой, у которой, оказывается, есть собственная воля! И выходит, Гиймону следует остерегаться своего же дара!

Кто знает, в каких еще случаях водяные воины могут начать противиться его приказам? Или и того хуже – восстать из воды по своему тёмному желанию, а не по велению вервольфа...

Но покамест были проблемы понасущнее. К примеру, первые несколько минут, в течение которых грудь распирало резью, а изо рта и носа вытекала вода, ни о чем, кроме того, как бы выжить, вервольф вообще не думал.

Однако уже вскоре, уяснив, что не умер, он столкнулся с новой бедой. Руки и ноги не слушались, словно

превратившись в вялые мешки с костями.

А когда чувствительность начала возвращаться, вервольф с неприятием ощутил что-то скользкое и мокрое, противным тюком лежащее поперек его тела.

– Сирена! – взъярился он на мерзостное исчадие бездны. – Вот ты и попалась, гадина, - отбросил он ненавистный хвост, покрытый рыбьей чешуёй.

Но «исчадие» жалобно пискнув, перевернулось на спину, поразив вервольфа премиленькими чертами.

– Что за мракотемень?! – вскричал Гиймон, отпрянув от девушки, чья нижняя половина была запрятана в огромный кусок рыбины.

Те сине-зеленые уродины, что напали на парней, выглядели совсем иначе. По ним сразу было видно, что это болотные твари.

А это что за нечисть половинчатая??!

И вдруг Гиймон вспомнил навеянные грёзы, что помутили ему рассудок во время песнопений Сирен. Тогда ему тоже красавица виделась...

А сейчас что? Он все еще под воздействием?

Морская дрянь продолжает его привораживать к себе, даже оставаясь без сознания? Или это грязная уловка, и рыбо-дева только притворяется, что находится в беспамятстве?

Вервольф отошел и, несмотря на принципы, все же осторожно пнул лежащую полудеву в рыбную часть туловища.

Не больно. Слегка. Но было все равно не по себе!

Рр-РРР!!! Гиймон не мог заставить себя относиться к чудовищу с лицом ослепительной красавицы как к озерной мрази. Не получалось!

Ну? И что делать?

– Вообще-то тебе пора валить отсюда, - сказал вервольф самому себе, осмотревшись.

Вокруг лишь подозрительно тихое море, а они с Сиреной на покатой поверхности рифа, выступающего посреди враждебной воды.

Сирен нигде не было видно. По крайней мере, внутренний Волк их не чуял, а инстинкты не сигнализировали об угрозе.

И тут Гиймон замер, озадаченно встряхнув головой.

Принюхался снова.

– Так и есть, - проговорил он, привыкший уже разговаривать с собой вслух из-за вечного одиночества. – Зверь не чует тварей.

Аккуратно нагнулся к самому кончику хвоста полурыбины. Так, чтобы в случае ее притворства и внезапного нападения смог отразить удар.

Но Сирена даже не шелохнулась. Зато расшевелился Волк внутри.

Да еще как!

Опешивший Волк аж подпрыгнул в сознании Гиймона и чуть не вышиб дух из парня.

Синий вервольф так и представлял себе оторопь внутренней сущности, разгядывающей мокрую болотную живность.

Волк, наверняка, сейчас ошалело принюхивается, застыв с взъерошенной шерстью, вставшей на дыбы!

Пара?!

Вот эта вот нелюдь!!???

За что?!!!

Гиймон был вне себя от ярости!

Кружился на месте как раненый зверь, в то время как четвероногое Я внутри, выло в жутком замешательстве.