Лунная пыль
Шрифт:
Ближайшая школа ему отказала. А где, скажите, написано, что взрослый человек не может поступить в школу? Какой закон? Нет, вы мне покажите? Сергей долго кричал в натертом мастикой пустом коридоре, пока директриса сидела, запершись в своем кабинете на ключ. Из классов выглянули маленькие головы учителей. Полоса стены – синяя, над нею – белая, желтоватые и двери и эти головы, как инородные тела.
– А ну кыш! – Сергей подпрыгнул, мощно, до боли в стопах, ударил по паркетинам, вышибив из них полезшую в нос едкую пыль.
Вытянув руку, пошел, сдирая со стены стенгазету, портреты, какие-то плакатики, правила. Кому это
Сергей лицо наружу высунул и старательно завыл. Аууу, аууу! Аууу! Кто-то скрипнул позади дверью и быстро скрылся. Теперь побоятся войти. Даже когда прозвенит звонок на перемену. Будут ждать. Пока сам выйдет. А сам не выйдет. Поди вытащи! Кто?! Сергей хохочет.
Но тут шаги и хлопают по плечу. Требовательно. Оборачивается и видит. Подросток, старшеклассник. Чернявый с усиками. Наверное, хулиган прокуренный.
– Тебе чего? – Сергей недружелюбен, глазами бегает от уха к переносице.
– Вы шумите и мешаете учиться! – ржаво говорит этот, с усиками.
– Я может тоже хочу учиться! – вскидывает подбородок Сергей, лезет нахрапом, – А меня в кабинет не пускают! Обманом оттуда вытурили, говорит эта директорша ваша, мол, мне срочно надо к завучу зайти, и мы вместе с ней выходим, а она шасть обратно и дверь на ключ! И оттуда – я сейчас вызову милицию! Я ей – зови курва! И ручку начинаю трясти, пугаю значит, я так, шутя, пошутить хотел, а она не поняла, начинает там в самом деле вызывать, так я пулей метнулся, слышишь, пулей как бритвой, и перерезал телефонный кабель, он же по стене идет, на виду закреплен, дурачки! Она там по рычагу телефона клац, клац, а ей говорю – бесполезно! Барышня, аллё! Аллё, барышня! Передайте что надо через меня. Я сейчас, говорю, слышишь – иду прямо в милицию подавать заявление, что грубо нарушаются мои права – это мои права, слышишь? Не хотят в школу принимать, так и так. А ведь в Конституции, наивысшем законе, записано – каждый имеет право на образование. Я не прямо цитирую, но знаю, там такое есть. У меня брат работал на овощебазе, они там в бочках арбузы квасили, и на спор брат взял запас харчей, слышишь, сел в ту бочку, его закрыли. Ждет. Сутки, другие. Он там как йог сидит, медитирует. Мы этим делом увлекались. Он йог и я йог. Йогин. Так вот повезли его в магазин, среди других бочек. Раскупоривают.
Бросился снова к форточке и завыл. Из туалета его изгнала уборщица, шваброй. Сергей неловко отбивался, махал ногами, грозил использовать кунг-фу в полную силу. Но подоспели физрук и трудовик. Они схватили Сергея под руки, поволокли к лестнице со второго этажа на первый. Сергей подмигнул невесть кому, зажмурил глаза, поджал ноги и высунул набок язык. Достигнув первого этажа, около столовки, откуда несло гречкой и подгоревшим молоком, Намахов сделал физруку подножку, а трудовику выкрутил руку и пинком послал его в открытую дверь.
Когда учителя снова бросились на Сергея, он спокойно достал пластмассовый пистолет и несколько раз нажал на спусковой крючок. Из дула вылетели гирлянды мыльных пузырей. Облепив лица, лопались. Но это был необычная мыльная смесь.
– Хотите узнать состав? – спросил Сергей. Учителя вытирали слёзы и чихали.
– Лучше вам этого не знать, – и зашагал коридором прочь.
На пути домой
– Би-би!
Появился молодой человек в глаженых серых брючках и розоватой рубашечке, при галстуке.
– Хонда! – воскликнул Сергей.
– Вы интересуетесь покупкой машины? – менеджер чуть повернул голову и приподнял бровь.
Намахов хлопнул себя по нагрудному карману:
– Деньги жгут! Имею скромную сумму и хочу разумно потратить.
– Понимаю, понимаю.
– Значит, на семейном совете было решено. Приобретать автомобиль по частям. И сегодня, я хочу купить первую гайку!
Менеджер рассмеялся кратко и вежливо. Полчаса в широкие окна автосалона было видно, как Сергей бегает, скачет через капоты машин, уворачивается от охранников, катит в их сторону стулья на колесиках, яростно машет ногами. Потом его, с порванным воротом, вышвырнули.
Намахов поднялся, погрозил кулаком и пошел в соседний автосалон, за углом. Перед тем как войти, он повязал на голову носовой платок. Через минуту он уже изображал арабского шейха.
– Биригуду! – обратился он к менеджеру с восточным приветствием. Тот не понял.
– Нефтяной магнааат, – Сергей указал на себя пальцем, – Там на улице сломался мой кадилааак, и я хотеть покупать себеее новый машин, да-да. Какой у вас есть самый дорогой?
И вдруг завизжал:
– Да! И я не отказываю себе ни в чем!
Час спустя он, еще более помятый, отлеживался на задворках, около мусорного серого. Одно веко потемнело, опухло, глаз открывался кровавой щелкой. Сергей встал на ноги, тщетно отрусил со штанов грязь, быстро пошел к просвету между зданиями.
Внутри автосалона, которого почтил присутствием шейх, со стороны улицы услышали бодрое:
– Гоу! Гоу! Гоу!
Затем, приглушенно, якобы в рацию:
– Айм хиа! Ковэр ми!
Намахов, прячась за припаркованными машинами, перебегал с места на место и говорил себе в ладонь. Затем в витрину полетел камень, но отскочил. На всякий случай Сергей крикнул:
– Гренэйд!
И кинул другой камень. Тот тоже отскочил. Пока никто не появился, Намахов скрылся.
А у себя во дворе пошел прямо в бомбоубежище, где жил Димон. Тот сидел за столом. С потолка на проводе свисала голая лампочка. Светила желтым, тускнела до оранжевого, снова вспыхивала. Димон жирно патлат и курчав, бородат, весь в коже, на запястьях клепанные напульсники, руки в перчатках без пальцев, а на пальцах здоровенные перстни с черепанами. Настоящий металлюга.
– Ну как делы? – спросил Намахов, и ударил ладонью в пятерню Димона.
– Манёхо-манёхо, – высоковато, чуток в нос ответил тот.
– Что слушаешь?
Димон вскочил, забил кулаками по столу:
– А! Кинчева давай! Давай Костю!
– Твой кумир приехал. Бесплатный концерт, только сегодня.
– Где?
Намахов назвал адрес последнего автосалона. Но уточнил:
– Если там не будет, зайти в соседний корпус.
– Пасиб!
История со Святым Макаром действительно закончилась тем, что он ушел в монастырь, а квартиру отписал Димону. Тот вселился и стал слушать музыку, а Намаховы стучали по батареям и кричали из окон: