Лунная тень 1. Тосканские холмы
Шрифт:
Под руководством наставника Айя освоила все умения, которые могли ей пригодиться. Безликие – не обычные убийцы, которые приходят, делают свое дело и растворяются во тьме. Они получают прекрасное образование: знают много языков, могут поддержать беседу, если в ней участвуют благородные господа, изучают историю и военное дело, астрономию и целительство, математику и магию, все ее ступени, которые способны постичь. Айя одинаково хорошо владела парными клинками и египетским шакрамом, умела стрелять из лука и с обращалась с длинным тонким кнутом так, будто он был продолжением руки.
Но убивать жертву не обязательно. Это, другое оружие Айя тоже любила и пользовалась им часто. Рикард как-то сказал, что слишком часто, и заработал подзатыльник. Она была его наставницей, и по-хорошему следовало запереть эльфа и подержать его на хлебе и воде пару лун, но он в нее влюблен, а сердцу не прикажешь.
– Когда эльфенок проснется, то не сомкнет глаз еще пару весен, если не дольше, – нарушил молчание Нерон. Он успел вернуться за стол с новой порцией горячего вина, и первая кружка, наполненная им, была кружкой Айи. – По-моему, он выспался на всю жизнь. Накормим его, что ли?
– Он ел третьего дня, – возразила волчица. – Я не могу будить его так часто. У меня почти не осталось сил.
– Значит, ты не уверена, что Великий приедет сегодня? – спросил Рикард.
– Уверена. Но рисковать не буду.
Нерон с беспокойством посмотрел на принца Тора, который спал, свернувшись клубком. В хлипком деревянном домике, служившем им временным пристанищем, не было даже спальни, но сына его величества Алафина устраивала и наспех созданная из дорожного плаща Айи постель… Хотя вряд ли кто-то сейчас признает в нем королевского отпрыска. Одежда испачкана, под ногтями грязь, волосы пришлось коротко остричь, и «белое золото» о них сказал бы разве что слепой.
– Бедняга исхудал, – сказал юноша с сочувствием.
Путь через море дался им нелегко. Айя ненавидела воду и поднималась на палубу корабля только в исключительных случаях. В таких, как этот. Голова болела, не переставая, желудок скручивался узлом, она не могла смотреть на еду. Если бы не принц, она легла бы, притворившись мертвой, и не поднимала головы до тех пор, пока они не достигнут другого берега. Но мальчика следовало кормить. В ночь ее последнего визита на виллу они с Эрфианом спорили до хрипоты и пришли к согласию только тогда, когда на горизонте появилась бледная полоска рассвета.
– Я не смогу, – говорила волчица. – Ты же знаешь, что я не владею магией так, как ты! Это безумие! А если однажды он не проснется?
– Положись на меня.
– Но тебя там не будет! – в отчаянии воздевала руки к небу Айя. – А если я заболею? Умру?!
– Положись на меня, – следовал неизменный ответ.
Если бы старший каратель Эрфиан слышал все проклятия, которые Айя обрушивала на его голову в те дни, он бы запер ее в Коридорах Узников навечно. Но, к счастью, все прошло хорошо, хотя с каждым разом будить принца становилось сложнее. Он открывал глаза,
Слава Семирукой богине, скоро это закончится. Она отдала бы все свои деньги за то, чтобы провести в нормальной постели хотя бы одну ночь.
– Он и так был худосочный, – сказала Айя.
– То-то он тебе приглянулся, – хохотнул Нерон.
– Советник Дариан мне больше по нраву, – отпарировала волчица.
В этом была доля правды. Айя даже жалела о том, что пришлось рассказать эльфу выдуманную историю о своем прошлом… но его светлости хотелось услышать что-то ободряющее.
Под тяжелым взглядом Рикарда она взяла кружку.
– Что же ты не взяла его с собой? – удивился Нерон, разламывая буханку хлеба.
– Может, как-нибудь и возьму, он из дворца никуда не денется.
– Он будет путешествовать с нами?
– Конечно. Я женюсь на нем, и он станет моим королем. А вы будете нашими детьми.
Эльф хмыкнул.
– Женятся мужчины, – сказал он. – Женщины выходят замуж.
– Замуж выходят только те женщины, которые смотрят в пол и говорят мужчине «мой господин». Я волчица. У меня нет и никогда не будет господина.
Рикард улыбнулся. Не испуганно, как делал это обычно, а тонко, совсем по-взрослому.
– Поглядим. – Он помолчал и добавил: – Госпожа.
Когда он успел повзрослеть, ее маленький эльф? Она помнила его почти ребенком: он боялся собственной тени, задавал тысячи вопросов, мечтал о тех днях, когда заработает сотни золотых монет и купит себе все, что пожелает. Из угловатого подростка Рикард превратился в красивого мужчину с бледным лицом и взглядом, который Айя не раз видела на гравюрах, изображавших темных эльфов-воинов из армии янтарных Жриц. В их облике ей чудилась обреченность, но в ученике этого не было. Глубоко в своем сердце он прячет огонь, и когда-нибудь пламя вырвется наружу.
Она впервые задумалась о том, что это существо с тихим спокойным голосом и длинными тонкими пальцами, больше подошедшими бы молодому принцу, а не убийце, может лишить жизни другого в борьбе за ее благосклонность. Возможно, на месте противника окажется Нерон, и Рикард не оставит ему ни шанса, хотя золотоволосый юноша с детской улыбкой хитер как змея и силен как волк.
Такие, как ее маленький эльф, идут до конца. Он не знает, когда нужно отступить. В этом его главная слабость.
– Всадники, – донесся от окна настороженный голос Нерона. Задумавшись, Айя не заметила, как он встал из-за стола и, приоткрыв ставни, выглянул в ночь.
– Один всадник, – поправила волчица. – Я слышу.
Черное делало карателя Эрфиана, и без того бледного, похожим на смертельно больного. Хорошо, что он бессмертен, невольно подумала Айя. Хотя и она сейчас выглядит не лучше.
– Мы боялись, что ты не приедешь, Великий, – сказал Рикард. – Айя говорила…
Он поймал взгляд гостя и осекся.
– Как нарек тебя отец, юноша?
– Рикард, – тихо ответил тот.
– Разве твоя госпожа не сказала, что я всегда выполняю обещания, Рикард?