Лунное пробуждение
Шрифт:
– Странно… я ожидал очередного возражения.
– Правда?
– Да.
– Так, может быть, я все-таки не настолько упряма, как кажется?
– Думаю, у тебя просто есть повод согласиться. Скорее всего ты уже и сама убедилась в моей правоте.
«Или же просто не хотела спорить, чтобы не выдать, что видела на самом деле», – подумала Эмили.
– Сегодня во время прогулки дикие звери вам еще не встретились? – Острый взгляд Лахлана проникал в душу.
– Только если считать диким зверем самого господина, – уклончиво
– Порою господин именно таков.
После откровений Кэт слова Лахлана хлестнули словно плетью. Можно было до конца жизни гадать, какое именно значение вождь вкладывал в свое замечание. Однако пропустить мимо ушей выражение, с которым оно было сделано, казалось поистине немыслимым.
Ульф вновь завладел вниманием Лахлана, так что Эмили вскоре извинилась и отправилась в свою башню. День выдался чересчур насыщенным, так что хотелось лечь спать пораньше. Она расчесала волосы, закончила обычный вечерний туалет, но вдруг поняла, что усталость куда-то испарилась. Воздух словно наполнился магической энергией, и волшебная сила не позволяла расслабиться.
Эмили снова оделась и решила вернуться в общий зал. Уже спустилась ночная прохлада. Может быть, там развели огонь? Если долго смотреть на живое пламя, то сон придет сам собой. И уж конечно, спуск и подъем по крутой каменной лестнице утомят и потребуют отдыха.
В большом зале не оказалось никого, кроме Ульфа и Лахлана. Братья горячо спорили и не заметили появления пленницы. Ей же не хотелось мешать разговору, но в то же время не хотелось сразу возвращаться к себе: ведь для этого пришлось бы опять подниматься по бесконечным узким ступенькам.
Если подождать в укромном уголке, то воины, наверное, скоро уйдут и тогда можно будет посидеть у камина – огонь и вправду приветливо горел в дальнем конце огромной комнаты. Эмили с тоской взглянула на яркое пятно. Холодная каменная стена, возле которой она стояла, леденила кровь. Нет, нестерпимо! Пленница скользнула в сторону в надежде все-таки добраться незамеченной до живительного тепла. Ведь можно бесшумно пройти в темноте, возле самой стены. Мужчины слишком увлечены спором и чересчур возбуждены, чтобы обратить на нее внимание.
– Так ты действительно веришь, что Синклер не собирается принимать ответных мер? – горячо воскликнул Ульф, словно призывая брата к ответу.
На месте Лахлана Эмили ни за что не стерпела бы бесконечных нападок.
– А тебе не кажется, что он вполне может уважать мою правоту? Захват сестры – всего лишь реституция, возвращение утраченного, – спокойно парировал Лахлан.
– Нет, это невозможно. Талорк наверняка готовит войну. Нисколько не сомневаюсь в его агрессивных планах!
– Но нашим шпионам не удалось заметить ни малейших приготовлений.
– Враг хитер.
– А я разве не хитер? – с иронией поинтересовался Лахлан.
– Конечно,
– А если еще никому на свете не удалось это сделать?
Ульф снова издал характерный презрительный звук, неприятно похожий на храп, и Эмили от возмущения даже остановилась и смерила негодяя презрительным взглядом. Тот, разумеется, ничего не заметил. Он вообще не подозревал о ее присутствии в зале.
– Если тебя интересует мое мнение, то вот оно: нападение! Нападение опережающее – прежде, чем нападут на нас.
Решение привело Эмили в ужас. Она едва сдержалась, чтобы не закричать от отчаяния и бессильного возмущения. Неужели этому жестокому и воинственному человеку безразлична неизбежная гибель ни в чем не повинных соотечественников?
Лахлан внезапно обернулся. Эмили показалось, что вождь внимательно посмотрел прямо на нее. Нет, это невозможно! Ведь она спряталась в самом дальнем углу, за мощной колонной.
– Я выбрал иную форму расплаты – не военную.
– Она недостаточна. Все равно надо срочно вернуть Сусанну и убить кузнеца.
Эмили в ужасе прикрыла рот рукой.
– А ты кровожаден, брат, – нахмурился Лахлан.
– Всего лишь сын собственного отца. А вот можно ли сказать то же самое о тебе?
Как ни странно, Лахлан не пришел в ярость. Всего лишь слегка рассердился.
– Так чего же ты все-таки ждешь от меня? Осады замка?
– Организуй налет. Возьми стены штурмом. Отомсти и исчезни.
– Я уже отверг твое предложение, когда услышал его в первый раз.
– И все потому, что не желаешь проливать кровь? – настаивал Ульф.
– И все потому, что это нелепая форма мести. Другой план устраивает меня куда больше.
Сейчас голос вождя звучал холодно. Эмили решила, что терпение Лахлана наконец иссякло.
Она продолжала осторожно пробираться к камину, но вскоре поняла, что подойти близко и остаться незамеченной все-таки не удастся. Впрочем, даже там, где она стояла сейчас, было немного теплее.
– Так ты осмеливаешься называть меня глупцом?
– Я назвал глупым не тебя, а твой план. Но теперь спрашиваю, в свою очередь: ты осмеливаешься бросить мне вызов?
Лицо Ульфа застыло. Воин промолчал.
Воздух большого зала раскалился от противостояния двух мощных натур.
Эмили сжалась в своем уголке. Оставалось лишь надеяться, что Ульф все-таки не окончательно безрассуден. Трудно было не согласиться с Лахланом: стремление брата к войне и убийству действительно нелепо, а вдобавок еще и ужасно. Обоим кланам оно не принесет ничего, кроме боли и утрат. Слова Лахлана об ином пути казались разумнее и ближе к жизни.
Эмили обдумала альтернативу и наконец-то поняла, что история с Кэт – вовсе не эмоциональная попытка выместить зло на невинной и беззащитной женщине. Нет, на самом деле так решалась серьезная проблема, которая могла бы принести много горя.