Лунное золото Революции

Перемолотов Владимир Васильевич

– Сейчас я его развеселю, - шепнул Дёготь. Он прокашлялся, привлекая к себе внимание.

– Вот вы, профессор, всегда интересовались прогрессом в технике. А нам, между прочим, как раз сейчас привезли на испытание новое оборудование. Для передачи изображения на расстоянии.

– Ха-ха-ха, – ответил профессор. – Быть того не может …

– Еще как может!
– не заметил его тона Дёготь. – И знаете, что используется для передачи изображения?

Профессор демонстративно промолчал, и Дёгтю пришлось ответить за него.

– Телефон!

–

Телефонные провода?

Интерес профессора был вялым, как снулая рыба.

– Да. Нет.. И провода, конечно тоже. Точнее умная техника видит через обычный телефон.

Профессор пожал плечами.

– Чушь…

– Никакая ни чушь, Ульрих Федорович. Все работает. Сами ведь знаете, какими шагами наука вперед движется. Тем более, что не далее как вчера я все это собственными глазами наблюдал!

Федосей посмотрел на товарища с удивлением. Профессор не знал, что вчера они выступали перед рабочими на вагоноремонтном заводе – рассказывали о полете и международном положении, но он-то знал. Не было вчера никакого чудо-телефона.

Профессор снова пожал плечами, не в силах объяснить, зачем кому-то пришло в голову испытывать свое телевидение на ракетном полигоне.

– Замечательная вещь! – воодушевленно продолжил тем временем Дёготь. – Через коммутатор подключаешься к любому телефону и можно видеть все, что происходит в комнате вокруг аппарата.

– А слышать? – спросил Федосей просто так, что бы что-нибудь спросить.

– Разумеется, и слышать, - повернулся к нему Дёготь. –Это же телефон!

– Зачем?

Кося глазом на профессора, коминтерновец всплеснул руками.

– Ты не понял? Допустим, узнали мы телефон в Польский Генеральный Штаб. Позвонили туда и р-р-р-аз! Все карты и планы, что на стенах и по столам развешены, нам тут же стали известны!

– Вот оно что! – глубокомысленно протянул Федосей. – Как интересно…

– Чушь, -фыркнул профессор, – уж вам-то, молодые люди со старым еще университетским образованием должно быть ясно, что… Да как вообще можно верить во все это?

– Никакая это ни чушь, - повторил Дёготь. – Сам вчера видел… Мне, безусловно, не все сказали, да и из того, что сказали, я половины не понял, но суть уловил. Через наушник этим аппаратом передается неслышный человеком звуковой сигнал. Он отражается от окружающих предметов и возвращается в микрофон. Потом он как-то там обрабатывается и превращается в картинку.

Профессор только рукой махнул.. Лицо у него сделалось такое кисло-страдальческое, что Федосею его даже жалко стало. Вот до чего немецкая ипохондрия хорошего человека довести может! Только у Дегтя своя точка зрения на этот предмет оказалась.

– Да я вам сейчас все продемонстрирую!

Товарищ подмигнул Федосею.

– Пять минут!

Он сорвал с крючка шинель и хлопнул дверью. Под раздраженным профессорским взглядом Малюков развел руками. Мол сам не в курсе.

Пару минут спустя телефон задребезжал.

– Берите трубку профессор.

Тот

поморщился.

– Ох, Федосей, Федосей.. Глупо ведь это. Не допускает наука…

Тут его Федосей немного окоротил. Понятно было, что Владимир Иванович что-то придумал, что-то веселое и занимательное и невредно было бы, пожалуй, пропустить профессора через это. Может и развеется немецкий сплин…

– Забыли, Ульрих Федорович, как ваше изобретение в Германии не принимали?

Отвечать немец не стал, а трубку поднял. Не так уж много времени прошло с того момента, как его пригласили в СССР сделать ракетную систему, оказавшуюся не нужной в родном фатерлянде.

– Слушаю…

До Федосея донёсся искаженный мембраной голос товарища.

– Смотрю…

Ульрих Федорович, наконец, улыбнулся. Ехидно, правда, да уж что там… Улыбнулся и, выслушав инструкции, вытянул трубку перед собой.

Медленно, словно забытый ветром флюгер он поворачивался, направляя трубку в разные стороны, и тут произошло чудо.

Тихие монотонные ответы Дёгтя разлетались по всей комнате, наполняя душу Федосея восторженным удивлением. Оказывается никакой это не розыгрыш! Работала чудо-техника! Еще как работала!

– Стол, шлемофон, портрет товарища Сталина, Федосей зубы скалит…

Каждое новое слово, вылетавшее из трубки перекраивало выражение на лице профессора из кисло-скептического в недоуменное. Один раз только оно вновь озарилось победной улыбкой, когда он отнес телефон в дальний угол, к книжным шкафам, где вперемежку стояли полетные инструкции, научные труды и регламенты производства работ.

– Темновато, профессор. Добавьте света.

– Федосей, включите лампочку…

Едва вспыхнул свет, как из трубки бодро отрапортовали.

– «Теория ракетостроения», «Расчет сечений реактивных двигателей», «Капитал», подшивка «Правды».. Фу, устал… С мелким шрифтом все-таки трудновато…

От профессорского сплина и впрямь никакого следа не осталось. Он бодро бегал из конца в конец стеллажа и в конце концов повернул трубку к себе.

– Ну и как вам, Ульрих Федорович, советская смекалка? – донеслось из телефона.
– Отчетливо вижу недоумение на вашем лице..

Когда Дёготь вернулся, профессор все еще держал трубку перед собой, явно не зная чему верить – глазам или прежнему научному опыту.

– Убедительно, профессор?

Тот только плечами пожал.

– Кто изобретатель?- заинтересованно спросил он.

– Это секретное изобретение, - ушел от ответа коминтерновец.
– Изобретатель - сотрудник Нижегородской радиолаборатории.

Профессор хотел что-то еще спросить, но Владимир Иванович его перебил.

– Секретное изобретение, профессор. Сами понимаете…

Уже за дверью Федосей ткнул товарища локтем в бок.

– Как это ты?

– Секретное изобретение, - повторил Дёготь, кусая губы, чтоб не рассмеяться. Они молча вышли и только отойдя за угол, Владимир Иванович позволил себе хохотнуть.