Лунные бабочки
Шрифт:
Ребенок, рожденный на седьмом, гептадном, месяце, находится под воздействием гипнотического излучения созвездия Плеяд. Плеяды — дочери Атласа из племени перволюдей, сына Лилит и Геи. Мальчики, рожденные на седьмом месяце, незначительные в простом варианте и заносчивые карьеристы в сложном. Девочки же постоянно получают от шести видимых и одной невидимой Плеяды тайные уроки негромкой магической власти.
Ребенок восьмого, огдоадного, месяца беременности при рождении чаще всего умирает, слишком велика в этом месяце концентрация божественной Аритмии в чреве матери, это месяц рождения перволюдей, таких, как Шива, у которого было восемь ртов и форм. Впрочем, это излишние сложности. Умерший при рождении восьмимесячный ребенок уходит в мягкую мебиусность, более известную как колесо Иезекиля, и он счастлив. Оставшиеся в живых склонны к грубому фанатизму во всех проявлениях.
Ребенок девятого, эннеадного,
Десятимесячные, декадные, дети рождаются тайно и редко. Так приходят в мир статик-рабов элохимы седьмой степени магического посвящения, так некогда пришел в мир Моисей, один из перволюдей багрового периода, санкцию на рождение которого давал Иегова, элохим 999-й степени юпитерианского посвящения.
Вечер 28 мая, как бы почувствовав, что ему суждено стать историческим в планетарном масштабе, был тихим, нежным и теплым. Солнце, приготовившись рассматривать пространство другой половины земного шара, напоминало о себе лишь розовато-красным в структуре горизонта. Тоненький серп уже почти истаявшего месяца, не дожидаясь ночи, занял свое место на лилово-вечернем небосводе, украсив себя «колокольчиком» первой звезды в верхней части серпа. Ночь обещала быть звездной и тоже нежной. Схватки начались ближе к полуночи.
— Ну? — глядя в глаза Малышки, спросил Улыбчивый. — Что?
— Это он, сын. — Малышка вслушивалась в себя. — Он не такой, как все, он гораздо выше титула «Убийственный».
— Я знаю. — В глазах Улыбчивого заполыхало пламя высокомерного безумия, но усилием воли он погасил его. — Так и должно быть. Больно?
— Это не боль, — ответила Малышка. — Это наслаждение ею.
— Я приму роды, — сказал Улыбчивый. — И первым возьму сына на руки…
Вскоре отошли околоплодные воды, и наконец Малышка обратилась к Улыбчивому:
— Возьми.
Из запредельного междуножного тоннеля, ведущего плод из бесконечности, показалась голова младенца. Улыбчивый протянул руки, и вдруг на мгновение ему показалось, что его опередили чьи-то другие, словно бы вытканные из света и тумана, руки. Они погрузились в темя рвущегося в жизнь младенца, и видение рук исчезло. Рожденный в «рубашке» младенец лег в ладони Улыбчивого, который стал быстро и профессионально делать то, что в таких случаях делают акушеры.
Глава тринадцатая
Десятилетиями господствующая мысль о том, что Юпитер более чем наполовину состоит из газа повышенной плотности, на самом деле оказалась ложной мыслью. Все как один ученые вдруг озаботились тайной Юпитера, понимая, что именно там существует разгадка всех земных тайн и проложены дороги будущего. И хотя люди уже привыкли смотреть в будущее без оптимизма, они все-таки не настолько деградировали, чтобы смотреть с оптимизмом в прошлое.
— Я думаю, все правильно, — сказала Клэр Гатсинг. — Юпитер — сокровенная и живая планета. Ее энергетика сильнее земной, так что формула «человек — хозяин» там не будет работать, скорее возникнет новая: «человек — пища».
— Для этого не обязательно посещать Юпитер. — Блокбастерный астробиолог Клайд Гот, как всегда, был склонен к депрессивному оптимизму. — Земля нас тоже ест.
— Она же и выплевывает, — вмешался Лют Ходоков. — Давайте по делу.
— А дел, собственно говоря, и нет, — развел руками сенатор штата Аризона Арчибальд Соукс, — пока не будет решен вопрос, имеем мы право на применение хроногиперболизированного ускорителя для полета на Юпитер или нет. Существует очень серьезное опасение, что первый «хлопок» ускорителя, возможно, и добросит нас до Юпитера, но так, что после него мы не увидим в звездном небе планету Земля.
— Чушь! — стремительно поднялась с кресла Клэр Гатсинг. — Сенат США, как всегда, напоминает сборище винторогих козлов. «Хлопок» ускорителя рассчитан на изменение энергетического времени внешнего и скоростного пространства, а вы рассуждаете в диапазоне литературных «машин времени».
Арчибальд Соукс с удовольствием посмотрел на Клэр Гатсинг, в женской красоте и сексуальности которой был лишь один недостаток — ум, и медленно проговорил:
— Вы, Клэр,
Таганрог «штормило». Не раз и не два здесь поминали матерным словом ЮНЕСКО с его «Весной Чехова». Досталось и самому Антону Павловичу. Был вымыт и обновлен памятник, отремонтирован дом-музей «Домик Чехова», подправлен облик «Лавки Чехова» на Гоголевском, отреставрирован фасад Театра имени Чехова и побелена гимназия его имени. Казалось бы, на этом все, но нет, гром грянул с другой стороны. Был снят с должности начальник горотдела полковник Самсонов, свой в доску, здешний, и на его место водружен сочинец и карьерист, успевший стать полковником, Абрамкин. Это потрясло город до самого основания и оскорбило горожан до глубины души. Кто угодно, пусть ростовчанин, пусть станичник, даже кубанский, если нет донского, пусть, но сочинец во главе городской милиции — это то же самое, что коренной москвич во главе государства, полнейшее безобразие, смута и разгул коррупции. «Шторм» над городом крепчал. Был уволен из органов лучший участковый всех времен Иван Максимович Савоев, а против его сына начато служебное, грозящее перерасти в уголовное, расследование. Поэтому и не видно нигде Славы Савоева, он ушел в бега, решили горожане. И правильно сделал! За всеми этими событиями виделась зловещая фигура сволочи, предателя городских интересов и пижона Дыховичного. Иначе его и не называли за глаза. Сволочь! Неблаговидную роль во всей этой истории играла и жена Дыховичного, Алена Кондратьевна, позволяющая себе передвигаться по городу, на глазах у своих ровесниц и подруг юности, за рулем собственного «Порше-911». Гадина!
Но неожиданно все изменилось с точностью до наоборот. Был арестован Дыховичный. Выяснилось, что он уже несколько лет сотрудничает с американской разведкой и передал недругам копии секретных чертежей нового суперсамолета-разведчика, разрабатываемого на Таганрогском авиационном заводе имени Бериева. Оперативники местного УФСБ его до поры до времени не трогали. Чертежи, которые Дыховичный передал американцам, хотя и были секретными по-настоящему, но только не для самих американцев. Дело в том, что главный конструктор завода, исполняя роль любителя американских долларов по сценарию оперативников УФСБ, деньги у Дыховичного взял, но передал ему чертежи, скопированные нашими разведчиками с чертежей американского суперсамолета «Хайпер Икс-43». Самое интересное, что ЦРУ посчитало это редкой удачей по добыванию новых технологий в авиации и увеличило денежное вознаграждение Дыховичному. Затем, после тщательного изучения, чертежи были переданы крупнейшему авиакосмическому концерну США для создания нового самолета. Остается только гадать, как будут выглядеть лица американских военных, когда они увидят свой «Хайпер Икс-43», собранный по чертежам, добытым в России. Так бы все и продолжалось, но открытие вблизи Таганрога месторождения «бафометина» усилило вопросы режимной безопасности на много порядков, и Дыховичный был арестован. Вскоре по городу поползли слухи, что Дыховичный регулярно устраивал на своей даче в районе станции Морской оргии, в которых принимали участие не только представители криминальных структур автотранспортных фирм Ростова, Батайска и Азова, но и преподаватель судомеханического колледжа Рокецкий Федор Иванович, автор и исполнитель популярной в городе песни «Колокольчик треснул, а я сошел с ума». Слухи ширились. Чернокожая журналистка, красавица Люба Кракол, которую опекали и которой покровительствовали все бывшие возлюбленные покойного плейбоя Саши Кракола, а это было более половины женщин города, рассказала о том, что однажды Рокецкий на одной из таких оргий наткнулся возле дачи на журналистку газеты «Городская площадь» Литвинову Таню, проводившую журналистское расследование этих безобразий, и изнасиловал ее. Люба была убедительна настолько, что супруга начальника конвойной службы городской тюрьмы майора Шкири после долгих раздумий растолкала его в два часа ночи и закатила скандал, уверяя бедного майора, что если он до сих пор не арестовал Рокецкого, который живет в соседнем доме, значит, он и сам принимал участие в дачных оргиях. Александр Ильич Шкиря долго не мог понять, чего хочет от него супруга, а поняв, взял в руки служебный «ПМ» и, направив его на жену, коротко приказал: «Спать!» Лишь после этого в доме установились тишина, мир и благополучие. Но арест Дыховичного, как иностранного шпиона, настолько потряс горожан, что дальнейшие слухи ассоциировались только с ним. Рокецкий выпадал из памяти, и Татьяне Литвиновой пришлось смириться с тем, что ее изнасиловал Дыховичный. Но не смирился с этим Рокецкий. Он пришел в редакционный кабинет Литвиновой, рухнул на колени и, никого не стесняясь, зарыдал, выдавив из себя: