Лунные дни
Шрифт:
Глеб до сих пор успешно избегал прикасаться к ней - помнил, как тряхнуло его в ночь несостоявшегося самоубийства. Он даже невольно задержал дыхание, опасаясь вновь ощутить ее запах - и правильно, а то зверюга еще, чего доброго, проснется. Однако в этот раз обошлось. Наверно, просто тогда он был здорово наадреналиненный...
Мила наблюдала за головокружительными прыжками и кульбитами парней в куртках с капюшонами: будь она чьей-нибудь родительницей, тут же слегла бы с сердечным приступом... вон, кое-кто
Подозреваемый меж тем шел вдоль забора, разглядывая фундаменты, открытые пролеты зданий, вознесенные вверх колонны с обвалившимися кое-где плитами перекрытия. Да уж, тут только фильмы про пост-ядер снимать да боевики-детективы...
– И что она здесь делала ночью-то?
– подумала Мила вслух.
Глеб отозвался, не оборачиваясь:
– Не здесь. Она поссорилась с сожителем и пошла к матери - следующий за стройкой дом. Рева говорит, ее утащили с тротуара за забор...
И там разделали на куски. Хорошо, что Рева не дошел до того, чтобы показать эти снимки Людмиле...
– Все равно не понимаю, - упрямо сказала та ему в спину, - почему этим делом занимаются маги, а не обычная полиция?
– На месте преступления нашли следы магии, вот и передали дело в СКМ.
– То есть, это какой-нибудь маньяк-волшебник?
– Почему сразу маньяк? Может, просто грабитель.
– Ага, и сидел грабитель всю ночь на стройке, ожидая, когда мимо кто-нибудь промарширует! Почему маньяк? Потому что убийца всегда ненормален, а значит - маньяк.
Много ты понимаешь в убийцах...
– Ее изнасиловали?
Глеб не выдержал:
– Нет, только разорвали в клочья!
Людмила вскинула руку к горлу знакомым движением - то ли защищаясь, то ли ужасаясь. Глеб глядел на нее, жалея, что сорвался.
– В клочья?
– повторила она слабым голосом.
Глеб отвел глаза.
– Да.
– Но кто... кто это мог сделать? Зачем? Может, какое-нибудь животное из зоопарка сбежало или из частного зверинца?
– Может.
– Или у магов убежало какое-то чудовище... ну... из их лаборатории? Мало ли они чем у себя занимаются!
Одно чудовище из такой лаборатории уже шастает сейчас по этой стройке...
Людмила оглянулась озабоченно.
– А пацаны ведь здесь паркурят, и никто их взашей не гонит!
– Он не будет охотиться днем, - успокоил Глеб.
Женщина, наверное, незаметно для самой себя придвинулась к нему поближе. С опаской оглядела нависающее над ними распотрошенное здание. Спросила вполголоса:
– Думаешь, он где-то здесь? До сих пор?
– Стройку обыскали, - повторил
Вот теперь Миле стало страшно. А ведь поначалу было так... забавно, слегка боязно... точно они играют в игру под названием "осмотр места происшествия". Здание таращилось на них проемами с выбитыми кирпичами, наблюдало темными провалами фундаментов, множеством почти неразличимых в крошеве камней и плит ям. Поглядывая по сторонам, Мила старалась держаться поближе к Глебу и потому просто наткнулась на него, когда тот резко остановился.
– Ой! Ты что?
Глеб стоял неподвижно, смотрел себе под ноги: лицо напряженное, ноздри раздуваются. Сказал негромко:
– Здесь.
Мила поняла его сразу, окинула быстрым взглядом ничем не отличающийся от других пригорок, заросший упрямой жесткой травой, пробивавшейся сквозь цементный мусор. Взгляд упорно цеплялся за ржавые пятна - но с таким же успехом это могли быть искрошившиеся кирпичи.
– Ты уверен?
Глеб еле заметно кивнул. Запах. Запах ужаса и крови... После полиции здесь потолклось немало народу, да вон хотя б те же паркуровцы. Местная достопримечательность, а как же! А потом еще пару раз прошел дождь.
Но запах черного ужаса остался... И остался еще один. Глеб медленно повернул голову. Сквозь закрытые веки след горел редкими кляксами: словно пятна пролитых чернил. Нюхач взял его и потерял в развалинах. Интересно, получится ли у него самого? Глеб повернулся, шагнул с по-прежнему закрытыми глазами. И вздрогнул от прикосновения.
Людмила встревожено заглядывала ему в лицо.
– Глеб, с тобой все в порядке?
Да, правильно, не сейчас. И уж точно - не с ней. Глеб неопределенно повел рукой.
– Ее нашел бомж. Услышал за забором звонок сотового, полез... Он, кстати, говорил, что они сюда избегают ходить - уж больно место нехорошее. Почему, не смог объяснить.
Оба почти синхронно повернулись и смерили глазами забор. Здесь он был еще выше.
– Зверь - ну или человек - должен быть очень сильным! Перетащить сопротивляющуюся женщину через такой заборище...
– Мила качнула головой.
– Он мог ее оглушить.
Или убить сразу на тротуаре, а на стройке не спеша продолжить "разделку".
– Проведем следственный эксперимент?
– предложила Мила.
– Ну-ка, перекинь меня через забор.
– Сдурела?
– Ну, Гле-е-еб, что тебе, жалко, что ли? Гляди. Вот я валяюсь оглушенная...
– Мила в самом деле, не выбирая места, улеглась на землю и раскинула руки.
– Давай, тащи.
– Мила, ну что за детский сад? Вставай!
Та приоткрыла один глаз, закрытый для убедительности.
– Только прошу - ак-ку-ратно!