Лунные дни

Колесова Наталья Валенидовна

– Мила, спасибо, конечно...

– Не за что.

– ...но лучше пусть всем этим занимается полиция.

– Она этим и занимается! Я просто сделала несколько звонков и собрала некоторые статистические данные. А мы не могли бы еще раз сходить на стройку?

Глеб придержал пальцем дергавшееся веко.

– Зачем?

– Ну как тебе сказать... писатель нуждается в новых впечатлениях.

– Задумала написать какой-нибудь триллер? Про собак-людоедов?

– Почему бы и нет? Но если

тебе некогда или неохота, я могу сходить сама.

Глеб резко сел - аж пружины в диване крякнули. Рявкнул:

– Ни в коем случае!

Пауза.

– Это значит, ты пойдешь со мной?
– невинным голосом осведомилась писательница.

Глеб сдержал рычание - хотя она бы приняла его просто за телефонные шумы. Выдавил:

– Пойду.

Глеб был мрачен. Брел по стройке - по случаю раннего утра охотники ломать себе шеи и конечности еще отсутствовали - засунув руки в карманы, и даже не пытался поддержать под локоть, когда Мила теряла равновесие или оскальзывалась на просыпи битых кирпичей и плит. Выглядел он бледным и осунувшимся. Не выспался, наверное.

Мила нагулялась по стройке вдоволь, правда, избегая мест, казавшихся ей опасными - не в смысле наличия зверюги, а там, где попросту грозило обрушение. Присутствие за спиной молчащего спутника мало-помалу начало ее раздражать.

– Ну что, - спросил тот наконец, - насладилась прогулкой? Достаточно впечатлений?

– Достаточно - на сегодня, - с вызовом сказала Мила. Втайне она надеялась, что Глеб, как в прошлый раз, вдруг остановится и заявит: а вот здесь находится логово... Если уж у него такая исключительная интуиция. Но нет.

Его интуиция не сработала и тогда, когда, оступившись, Мила судорожно взмахнула руками и съехала в какую-то расщелину между покосившихся и вставших на ребро плит. Глеб только смиренно вздохнул и наклонился, увидев ее макушку.

– Мила, ты как там?

– Нормально, - мрачно отозвалась та.

– Руку давай.

– Сама выберусь!

Глеб пожал плечами. Чем больше она испытает сегодня трудностей, тем дольше ее сюда не потянет.

А еще лучше было столкнуть ее откуда-нибудь, чтоб она сломала ногу! Или сразу две. Для верности.

Снизу послышалось сопение и шорох трущихся о плиты одежды и кроссовок - Мила пыталась выбраться. Глеб философски ждал, когда его попросят о помощи. Вышло по-иному. Мила затихла, потом сказала:

– Погоди-ка...

Он вновь посмотрел на нее сверху. Скособочившись и вытянув шею, Мила заглядывала куда-то вниз.

– Тут дыра какая-то... между плит.

– И что?

– Что-то вижу...

Его внезапно обдало ледяным потом.

– Мила!

– Подожди...

Глеб сверзился вниз, но, изогнувшись,

она уже влезала в проломленную в плите дыру.

– Стой!

– Ага, сейчас... да-а уж...

Глеб пригнулся, чтобы нырнуть за этой... самое мягкое было - идиоткой... Наружу появилась рука, сжимающая какой-то продолговатый предмет, потом вылезла и сама Мила. Протянула ему найденное двумя руками - словно меч или ключ от сдающегося города.

– Что это?
– спросил Глеб. Хотя зрение и обоняние ему и сказали уже - что, разум пока признавать отказывался.

– Большая берцовая кость человека, - сказала Мила, серьезно глядя ему в глаза.
– Там еще и малая есть. И других... много.

Привалившись к забору, Глеб наблюдал за снующими по стройке полицейскими. И на Милу поглядывал. Та сидела на плите и курила. Но не нервно, быстро заглатывая дым, или глубоко и прерывисто вдыхая, чтобы успокоиться, - так, как будто наслаждалась заслуженным перерывом в работе. Она даже некоторое время помогала эксперту в сортировке останков, пока прибывший Рева всех не построил: полицейских - на место происшествия, свидетелей - к стенке. Мила еще посмеялась: и расстрелять без суда и следствия! Рева буркнул, что обдумает ее предложение.

Наконец подошедший к ним лейтенант оглядел обоих с явным отвращением.

– Какого черта вы тут шлялись?!

– Вышли на прогулку, - Мила неспешно и красиво выдохнула дым.
– Очень романтичное место, не находите?

– С нас уже сняли показания, - напомнил Глеб.
– А много там... нашли?

– Пока я там работала, набрали троих, - сообщила ему Мила.
– Но еще скелеты оставались, кажется, собак. Не свежие, похоже, где-то трехмесячной давности.

Рева, как и Глеб, смотрел на писательницу во все глаза. Спросил грубовато:

– А вы-то с чего это знаете?

– У меня имеется темное медицинское прошлое, - охотно пояснила Мила.
– Помощь не нужна? Тогда мы пойдем?

– Идите. И держитесь от этого места подальше. И друг от друга - тоже.

– Вы уже предупреждали, но так и не сказали - а почему все-таки?
– вкрадчиво поинтересовалась Мила.

Рева ткнул в Глеба пальцем - тот испытал резкое желание ухватить и сломать его.

– Вот он знает! А ты, Панфилов, за фазами-то, - он неопределенно повел рукой в воздухе, точно рисуя у себя над головой нимб, - следи, не забывай!

Глеб беззвучно оскалил зубы - все разом - и повернулся к нему спиной.

– Пошли отсюда!

– Ага, - Мила оттолкнулась от плиты, на которой сидела. Рука оставила отпечаток. Красный отпечаток.

– Что у тебя...

Мила проследила его взгляд и сморщилась: