Лунные дни
Шрифт:
Мила молча и широко распахнула перед ним дверь - Олег перешагнул порог, повернулся, намереваясь напоследок добить чем-нибудь эдаким, Мила не дала:
– И тебе попутного ветра. И перышка - в зад!
И громко хлопнула дверью.
– Очень... поэтично, - оценил Глеб.
Мила злобно фыркнула:
– Пусть зайдет через пару часиков, сочиню целую поэму!
Подхватила забытый букет и пронеслась мимо него на кухню. Глеб едва успел посторониться. Думал, она эффектно выбросит
Зверь неудовлетворенно шевелился в нем: не дали разобраться с соперником, посягнувшим на его территорию! Хотя сам Глеб не сразу решился выйти в коридор - лишь когда услышал безнадежные нотки в голосе хозяйки. Так говорят, когда уже все сказано-пересказано и все впустую, и разговорами тут уже не поможешь...
Глеб посмотрел в ее независимо-прямую спину. Думает, он будет ее расспрашивать. Еще чего не хватало! У него своих проблем выше крыши, подумал он и тут же спросил:
– Что, часто надоедает?
– Случается, - неопределенно отозвалась Мила. Воткнула цветы в вазу и повернулась к Глебу.
– А ты женат? Нет? Девушка есть?
Ну начинается... хотя он сам же и начал.
– Была, - кратко сказал он. Мила молчала, склонив голову набок, - как-то поощрительно. Глеб добавил: - Мы расстались.
И заторопился:
– Но я вовсе не из-за этого собирался...
Заткнись! Ты не обязан ей ничего объяснять и оправдываться! Глеб заткнулся. Хозяйка кивнула, словно что-то поняла, хотя что она там могла понять?
– Цветы нравятся?
Глеб моргнул, озадаченный.
– Цветы? Ну... цветы как цветы. Нормальные.
Мила поправила толстые стебли.
– Каллы. А ведь прекрасно знает, что я их терпеть не могу!
– И поэтому вы разбежались?
– спросил Глеб, тщетно пытаясь вспомнить, какие цветы не любит Кристя.
– А какие тебе нравятся?
– Хризантемы, например. Да, в том числе и поэтому... А почему, говоришь, вы расстались?
– Ничего я не говорю, - пробормотал он, идя за ней следом в комнату. Взгляд скользнул по прикрытой двери в спальню и вернулся. Зацепился.
– Ну так скажи, - легко предложила Мила.
И увидела, что парень, остановившись, склонился к ручке двери. Потом еще и на корточки присел.
– Что там?
– Мила подошла. Вокруг ручки лучами расходились глубокие царапины.
– О, и когда я умудрилась так дверь ободрать?
Глеб поднял на нее глаза - невидящие, обращенные в себя. Словно он пытался что-то вспомнить или понять. Он даже в лице изменился. Резко и легко поднялся.
– Мила, я пойду.
– Куда так внезапно?
– Я... мне надо. Извини.
– Пока!
– Пока, - кивнула Мила хлопнувшей двери. Покарябала ногтем царапины. Вот так всегда - одного мужика прогнала, другого тут же как ветром сдуло. Чего это он вдруг?
Что ж, придется возвращаться к своему звездному капитану...
...Значит, так. Значит, он и от Луны уже не зависит. Вернее, зависит, но перекидывается теперь уже не только в полнолуние... ч-черт, как она уцелела-то? Вернее, почему он ее не... загрыз? Дверь в спальню он все-таки открывал. Как выяснилось. Но вторая половина сна была все же... сном? До чего же реальный сон: женщина бьется под ним, точно сильная гладкая рыбина; ее запах просто сводит с ума; зубы смыкаются на выгнутой белой шее...
Глеб тряхнул головой, с трудом вытягивая себя из водоворота повторяющегося кошмара. И почувствовал, как он возбужден. Это что же, убийцы-маньяки... тоже так?
Он не маньяк! Хоть и убийца.
И что ж ему теперь, запирать себя каждую ночь в своей квартире с металлической дверью и бронированными стеклами?
Или опять встать на перила шестнадцатого этажа?
Или - Глеб вдруг вспомнил рассказ Людмилы о девочке-самоубийце - прямо сейчас кинуться с моста? Он как раз стоит на Королевском мосту через Сень. Глеб даже перегнулся через широкие узорчатые чугунные перила, прикидывая, достаточно ли будет с такой высоты войти головой в воду. Если он не будет оглушен, то просто выплывет. Он отлично плавает. Просто на уровне рефлексов.
...Обернись-ка, посоветовал зверь, только очень осторожно. Глеб выпрямился, задумчиво поглядел в даль, прислушиваясь к зверю и собственным ощущениям (те молчали), и только после этого неспешно повернулся.
Двое мужчин. Третий - чуть поодаль, у дороги. Все - настороженно-подобранные.
– Глеб Панфилов?
– спросил тот, что постарше. Кряжистый, лысо-коротко стриженный.
Глеб молча кивнул. Ладони сжали нагретый солнцем чугун перил.
Мужчина небрежно взмахнул в воздухе удостоверением. Можно подумать, кто-то успеет хоть что-нибудь прочитать! Глеб успел. И фамилию и должность. И еще буквы, от которого все мышцы тела завязались в тугой звенящий узел. СКМ. Служба контроля над магией.
– Магическая полиция, - подтвердил лейтенант Рева.
– Пройдемте с нами.
Глеб не стал спрашивать, зачем. За сны, кажется, еще никого не арестовывали, ну может, он будет первым? Мимолетно пожалев, что так и не спрыгнул с моста, Глеб оттолкнулся спиной от перил.