Лунные качели
Шрифт:
Лия удивлённо взглянула на Дато, потом показала ему язык и побежала догонять братьев.
Инженер вошёл в контору.
— Аслан, с электростанции не звонили? — спросил он.
— Нет, инженер.
— Когда собираетесь рубить? — глухо спросил Арчил.
— Вон, лесорубы ждут меня. Просили пойти с ними: без тебя, говорят, не управимся.
Аслан надел шапку и вместе с инженером вышел из конторы. Перед конторой на камне сидел Дато. Увидев инженера, он вскочил и стал старательно отряхивать штаны. Арчил не обратил на него внимания, сел в машину и уехал. Аслан с
— Барнаба, на минуту!.. Уважь человека!
Прибежал Барнаба.
— В чём дело?
— Мы идем рубить его… Ты должен пойти с нами. Кто знает, что случится со стариком, когда он услышит звук пилы. Ты как-то ближе ему… Ты сумеешь его утешить…
Барнаба насупил брови.
— Его теперь ничто не утешит! — сказал он, но зашагал вслед за Асланом.
Поднявшись на пригорок, Барнаба подошёл к дому Амбако и прислушался. Из дома не доносилось ни звука. Старик, видно, вышел куда-то. Барнаба подал знак пильщикам: начинайте!
— Рубите так, чтобы он не повалился туда! — Аслан указал в сторону дома.
— Ясно…
— Мы так и думали, — ответили лесорубы.
Но когда они приладили пилу и опустились под тополем на одно колено, с дерева донёсся посвист, похожий на птичье пение. Все удивлённо глянули вверх: там на ветке раскачивался какой-то мальчишка.
— Эй, кто там?! — крикнул Аслан.
— Птичка-невеличка!
— Я тебе покажу невеличку! Спускайся сейчас же!
— А я не умею ходить по земле, я люблю сидеть на деревьях и посвистывать.
— Джумбер!.. — Дато от удивления разинул рот.
— Видела бы его мать, она надрала бы ему уши!..
Что-то похожее на надежду затеплилось в душе Барнабы.
— Ступай позови Пелагею. Может, она сумеет угомонить чертёнка, — сказал он Дато.
Барнаба знал, что мать Джумбера не станет стаскивать с дерева своего сына.
— В такую даль!.. — проворчал Дато.
— В какую ещё даль?.. Пелагея здесь вот работает, в поле.
— В поле? — переспросил Дато и посмотрел на дерево. — Джумбер, лучше спускайся, а то я твою маму позову.
— Чего тебе, лисичка-сестричка? — крикнул сверху Джумбер. — Может быть, вам птенчика подать?
— Сам ты лисичка!.. — рассердился Дато.
— Беги, сынок, не то задержимся! — попросил Аслан.
…Видимо, Дато не сумел объяснить Пелагее суть дела. Когда он сказал ей, что Джумбер влез на дерево, она решила, что с сыном случилась беда, что он свалился с дерева, и, заголосив и запричитав, побежала к тополю. Но когда она увидела Джумбера, живого и невредимого, когда заметила прораба и лесорубов, она догадалась обо всём и решила схитрить.
— Спускайся сейчас же, негодный мальчишка! Спускайся немедленно! И как ты только посмел взобраться на это дерево? Ты же знаешь, что это за дерево, кто посадил его! Вот скажу я Амбако!..
Аслан и Барнаба переглянулись, лесорубы потупились. А Пелагея всё кричала.
— Даже птицы садятся бережно на этот тополь, а ты взгромоздился! Верзила эдакий! Хватит и того, что вы ветку
Джумбера удивили слова матери. «Уж не переменилось ли там всё? — подумал он. — Может, они передумали…» И Джумбер спустился на несколько веток.
Пелагея перепугалась, как бы он и в самом деле не слез с дерева.
— Стой, стой! — крикнула она. — Не шевелись!.. Не шевелись, медведь ты эдакий, не то переломаешь все ветки. Сейчас мы что-нибудь придумаем… Я принесу лестницу…
С верхушки дерева Джумбер увидел дедушку Амбако. Старик стоял у своего дома и смотрел на них. Внизу, в руках у лесорубов, ослепительно сверкала пила. Тут Джумбер заметил, что мать подаёт ему знаки: ни за что, мол, ни за что не слезай с дерева! И Аслан, который ждал, что Джумбер вот-вот спрыгнет на землю, увидел, что тот опять карабкается к верхушке и смеётся.
— Что делать? Мальчишка не слушается меня! Вы же знаете — теперешние дети!.. — Пелагея развела руками. В душе она радовалась тому, что Джумбер понял её и не слезает с дерева, и не сомневалась, что его никакими силами не стащить оттуда. — Хотела бы я знать, сколько он проторчит там… Уж дома я ему покажу!.. Всего доброго, батоно Аслан! — сказала Пелагея и ушла.
— Залезу-ка я и спущу его оттуда, — вызвался Барнаба. Он тоже хитрил.
— Оставь. Не надо… Чего доброго, свалится… — ответил Аслан.
— Мы не можем целый день ждать этого мальчишку, — сказали лесорубы. — У нас дел невпроворот.
— Ладно, идите, — отпустил их Аслан и обернулся к Барнабе: — Будь другом, Барнаба, покарауль здесь. Он устанет и слезет… Не может же он целый день сидеть там. Ты только последи, чтобы брат не сменил его.
— Я тоже останусь! — вызвался Дато.
И вот они остались втроём: Барнаба, Дато и высоко на дереве — Джумбер.
Вдруг ожили, зашелестели кусты орешника, и из листвы высунулась голова Вахтанга. Он договорился с Джумбером сменить его после обеда. Барнаба заметил Вахтанга, заметил, как он жестами объяснялся с братом, улыбнулся в усы и как ни в чём не бывало продолжил свой разговор с Дато. Потом предложил ему:
— Пойдём к роднику, Дато, попьём воды.
— А если Вахтанг подкрадётся к дереву и сменит Джумбера?
— Мы же недалеко… Мы и от родника их увидим…
Они пошли к роднику. Барнаба лёг на землю, опершись о камни, и припал к холодному ключу. Дато то и дело поглядывал на дерево. Из кустов выскочил Вахтанг, метнулся к тополю и стремительно, как кошка, вскарабкался на него.
— Дядя Барнаба! Дядя Барнаба! Вахтанг влез на дерево! — расшумелся Дато.
— Да тише ты! — вдруг разозлился Барнаба. Рукавом рубашки он отёр мокрые губы, потом улыбнулся поражённому его окриком мальчишке и погладил его по голове. — Ну и пусть себе лезет… Ты только ни слова при Аслане! Не то нас обоих прогонят с работы.