Лунные капли во флаконе
Шрифт:
Мод встала и всплеснула руками.
– Ох, ну и дела, придется поторопиться. Кстати, миссис Уильямс, раз уж мы заговорили о пудинге - сахар-то почти весь вышел! Для целого пудинга точно не хватит.
– Для пущей убедительности она сложила руки на груди и решительно поджала губы.
Экономка кивнула.
– Хорошо, идемте.
– Они направилась к кладовой, а кухарка, сняв с полки жестяную банку, которая и впрямь почти опустела, поторопилась за ней. Послышалось глухое позвякивание ключей.
– И, миссис Гиффорд, подготовьте к завтрашнему дню список продуктов, которые вам понадобятся на всю следующую
Мод вернулась с наполненной жестянкой, и присела к столу, чтобы допить чай. В следующее же мгновение в заднюю дверь постучали.
– Ни минуты покоя!
– воскликнула Мод, в сердцах со стуком опуская кружку на стол.
– Джуди! Джуди, ты оглохла?
На пороге посудомойной появилась перепуганная девочка. На ее руках виднелись следы мыльной пены.
– Отопри-ка дверь, да посмотри, кто там! Небось, опять кто-то из ваших, деревенских.
Джуди бросилась по коридору к двери, в которую уже снова стучали.
– День добрый! Не желаете купить молока и сметаны?
– не дожидаясь приглашения, в темный коридор шагнула невысокая полноватая женщина в простом темном платье и длинном белом переднике. По всей видимости, свой товар она оставила за порогом, поскольку сейчас с удовольствием растирала плечи, затекшие от тяжести бидонов с молоком.
Мод поспешила к ней навстречу.
– Молоко в прошлый раз у вас славное было, это правда, - с небывалой любезностью признала она.
– Так я и сметаны принесла, и масла, - не задержалась с ответом молочница.
– У нас ведь своя маслобойня во дворе, всегда все свежее! Не то, что в городе. Уж не знаю я, что там за молоко может быть - небось, разбавленное все, как есть!
Кухарка только поджала губы и прищурилась.
– А ты что стоишь?
– прикрикнула она на замешкавшуюся Джуди.
– Все горшки домыла? Если нет, то заканчивай побыстрее и иди чистить овощи для обеда.
Девочка исчезла.
– А вы лучше заходите да попейте чаю, - уже совсем другим тоном обратилась Мод к новоявленной гостье.
– Покажете, что там у вас за масло, да может, какие новости расскажете.
– Дождавшись, пока молочница внесет свои бидоны внутрь, Мод прикрыла за ней дверь. Та вытерла руки о фартук и присела на край скамейки. Мэри искоса взглянула на нее. Возникла недолгая пауза, которая, однако, быстро закончилась.
– Да какие у нас новости!
– жизнерадостно воскликнула молочница.
– Все одно и то же, разве что вот...
– она рассеянно поскребла затылок и поправила косынку, - давеча сосед помер, вроде как от лихорадки. Неделю лежал - с постели встать не мог, не то что на поле выйти. А уж кашлял так, что я в своем доме ночью просыпалась! Да и то сказать, - она вдруг перешла на шепот.
– Я еще и не то слышала. Два дня назад проснулась в самую полночь от того, что у них в сарае петух вдруг закукарекал. Ни с того, ни с сего! Это ночью-то! Верный знак, что кто-то в доме помрет, я сразу так и сказала. Я, Салли Уокер, в таких делах еще ни разу не ошиблась.
– Она с превосходством обвела взглядом присутствующих, которым в ее представлении было далеко до подобной житейской мудрости.
– Уж чего только не делала его жена, какими только снадобьями не поила, уж и шерстью горло обвязывала, да только зря все это. Вчера на рассвете скончался,
Мод покачала головой.
– А ведь то же и у нас было, - вспомнила она.
– Мэри, ты ведь помнишь, как покойница наша быстро убралась? Слегла перед самым Вознесением, и всего за несколько дней сгорела. А ведь совсем молодая была!
– Она покачала головой.
– Это та самая горничная, которая до тебя у нас работала, - пояснила кухарка, потрясая указательным пальцем перед самым носом Конни. Та нахмурилась: она не любила таких разговоров, как и упоминаний о своей несчастной предшественнице.
– Хорошая работница была, и способная, и быстрая, - продолжила Мод.
– Да что теперь горевать...
– А что сосед, - после короткой паузы снова заговорила болтливая молочница, - бывало, здесь и не то творилось. Деревня наша - еще полбеды...
– она помолчала, перебирая тесемки своего фартука, а потом многозначительно обвела взглядом служанок.
– Что уж говорить о господском-то доме! Вот где настоящая чертовщина творилась!
***
– Этот чай совершенно холодный, - слабым голосом пожаловалась миссис Черрингтон дочери, которая смиренно внимала, стоя возле постели матери.
– Должно быть, Мэри не подогрела его как следует!
Амелия подумала, что мама вполне могла просто-напросто задремать, как это часто случалось, и, разумеется, чай успел остыть; однако она разумно предпочла оставить эту мысль при себе.
– Я оставила мой колокольчик в гостиной. Принеси его, чтобы я могла вызвать эту растяпу Мэри. Хотя нет, лучше найди ее сама, так будет гораздо быстрее. Скажи, чтобы она поскорее явилась сюда вместе со свежим горячим чаем. И пусть положит туда ложку меда - кажется, меня все-таки продуло.
– Она слабо взмахнула рукой и опустила ее себе на лоб. Амелия поспешила выполнять просьбу матушки, тихонько прикрыв за собой дверь.
На втором этаже Мэри не оказалось, и Амелии пришлось дойти до конца коридора, где за неприметной дверью скрывалась отдельная лестница, ведущая на цокольный этаж. Слегка приподняв подол, хотя пол блестел чистотой, девушка принялась осторожно спускаться по лестнице. Ступени здесь были значительно выше и круче, чем она привыкла. Из кухни поднимался запах готовящейся еды, и раздавались голоса. Прислуга всегда любит поболтать, это известно! Неудивительно, что мама так утомляется - если у служанок столько времени на болтовню, значит, они не слишком перетруждаются. Миссис Уильямс стоит лучше следить за ними - ведь это ее обязанность.
Амелия дошла уже до середины лестницы.
– ...В тот день дым стелился аж до самой деревни. В церкви во все колокола били, и потушили быстро, да что толку! Хоть и горела всего одна комната, а все же дыму было - не сказать, сколько. Во всем селе тряпицы было не сыскать, чтобы насквозь гарью не пропахла. Поди, выгорело все подчистую. А что дым такой едкий, горький, так это неспроста... Нехороший был тот пожар! Да что говорить - младенцы два дня не спали от этой гари, все плакали. А у коров молоко пропало. Еще тетка моя здесь на кухне служила, а меня-то и вовсе на свете не было. Так вот сколько она потом ни проходила вблизи господского дома, всякий раз такой страх на нее нападал, что бывало перекрестится - и бежать со всех ног.