Лунные капли во флаконе
Шрифт:
– Прошу вас, выясните, что же произошло здесь много лет назад! Я хочу знать все об этом проклятии и о той женщине, что погибла в огне.
– Женщина?
– Элинор Вудворт, - прошептала она и прикрыла рот ладошкой.
– Обещаю вам, что постараюсь разузнать все возможное. А вы обещайте мне, что не будете так переживать по поводу события, произошедшего в стародавние времена. Мне больно смотреть на ваши мучения.
Амелия кивнула. Юноша распрощался с ней и, запрыгнув на своего скакуна, направился прочь, она же еще некоторое время смотрела вслед, пока он не скрылся
***
– По правде говоря, Мэри, я очень рада, что ко мне наконец-то приедет доктор Бруннер. Я жду его весь день напролет, - проговорила миссис Черрингтон, протягивая горничной чашку.
Наполнив ее ароматным цейлонским чаем, горничная предложила хозяйке свежеиспеченные миндальные печенья, однако та лишь покачала головой.
– Я уже сыта. Совершенно нет аппетита! И голова вчера вновь болела. Меня страшно беспокоит, что мой доктор так далеко: ведь ему, должно быть, нелегко ездить из Лондона, и он не сможет посещать меня всякий раз, как мне сделается дурно. Ах, не верю я, что местный воздух и правда пойдет мне на пользу.
– О, мэм, вы выглядите очень посвежевшей, - поспешила заверить ее Мэри.
– Я уверена, что и доктор вам скажет то же самое!
Она оглядела стол, накрытый для полдника, из которого миссис Черрингтон лишь немного поковыряла глазунью, разок откусила от бисквита и съела тост с клубничным джемом. Юная мисс Черрингтон сегодня и вовсе только спустилась к завтраку, а затем быстро вернулась в свою комнату: Конни на кухне сплетничала, что та всю ночь кричала во сне, словно ее каленым железом жгли. Как же тяжело быть благородной дамой, раз они такие слабые и хворые - в очередной раз пришло на ум горничной. Мэри в свои без малого сорок лет могла весь день напролет без устали драить дом, стирать и гладить белье тяжеленным чугунным утюгом, бегать вверх по крутым ступеням по каждому зову хозяйки, а к концу вечера чувствовать лишь слабую усталость в пояснице. А уж проблем со сном у нее отродясь не бывало!
– Как же я рада, что мой муж все же согласился пригласить доктора Бруннера. Он единственный, кто не считает, что моя болезнь - лишь хитрая выдумка, - покачала головой Кейтлин.
– Что вы, мэм, никто так не думает!
Кейтлин лишь вздохнула и откинулась на спинку плетеного стула, обложенного подушками. Так она и просидела, то глядя в окно, а то и вовсе с закрытыми глазами, пока Мэри убирала со стола и меняла цветы в вазе. Иногда ей казалось, что даже спляши она здесь тарантеллу, хозяйка бы не обратила на нее ни малейшего внимания. Однажды, несколько лет назад, завидев миссис Черрингтон в таком состоянии, Мэри ужасно перепугалась: та смотрела невидящим взглядом в камин, а рука ее безвольно спадала с кресла. Горничная позвала ее несколько раз, и только потом хозяйка приоткрыла глаза и проговорила:
– Какой чудесный сон, Мэри... Пожалуйста, не мешай мне.
Сейчас она остановилась в нерешительности у двери, раздумывая, спросить ли ей, не желает ли мэм еще чего-нибудь, не принести ли ей шаль, книгу или рукоделие, но потом лишь рукой махнула и бесшумно покинула столовую.
Через несколько часов, когда Мэри зашла в комнату,
– Миссис Черрингтон! Миссис Черрингтон, - пришлось ей повысить голос.
– Доктор Бруннер прибыл.
– Замечательно, Мэри. Пригласи его ко мне.
– Не желаете ли, чтобы я подала ему чаю?
Кейтлин нетерпеливо передернула:
– Вероятно, стоит. Но сначала приведи его сюда, а потом подавай свой чай, сколько вздумается!
Доктор Бруннер вошел, сопровождаемый Мэри, на ходу снимая шляпу и перчатки и отдавая их горничной. При виде этого высокого лысоватого мужчины с вечно сведенными бровями и плотно сжатыми губами миссис Черрингтон буквально засияла.
– Ах, проходите же! Я так давно вас ждала!
– она подалась навстречу гостю, хотя обычно редко вставала только затем, чтобы поприветствовать кого-то.
– Мэри, ну где же чай!
– Я прибыл сразу же, как только мистер Черрингтон сообщил мне, что ваше состояние вызывает некоторые сомнения...
– Я ни в коем случае не хотела надоедать и беспокоить вас из-за какой-нибудь ерунды, однако стоит признать, что порой я чувствую себя просто невыносимо. Поистине счастье, что мой дорогой муж решил не доверять мое здоровье местным шарлатанам. Но позвольте же предложить вам что-нибудь перекусить, прежде чем мы начнем говорить о столь неприятных вещах!
Она нетерпеливо барабанила пальцами, пока Мэри перекладывала с сервировочного столика все тот же набор, что недавно убрала со стола после полдника: булочки, бисквиты, печенья, джем и мармелад, сахар, щипцы для сахара, чайник, чашки, блюдца, розетки для варения, приборы, салфетки...
– Мэри, ты сегодня ужасно нерасторопна!
– миссис Черрингтон казалось, что эти приготовления заняли вечность.
– Не злитесь на нее, - улыбнулся Бруннер, когда за горничной закрылась дверь.
– Что вы, разве я могу! Она самый близкий мне человек здесь.
– Как можно так говорить, миссис Черрингтон, разве этот человек - не ваш муж?
– Я имела в виду, что он так редко бывает дома, - попыталась объяснить она, смутившись.
– Я совсем другое хотела сказать...
– Что ж миссис Черрингтон, это вполне понятно, ведь такой деликатной женщине, как вы, требуется твердое мужское плечо рядом.
– Вы совершенно правы, и я ценю все, что Бертрам делает для меня, но порой мне бывает так одиноко. Мне кажется, что только вы и можете меня понять.
– Разумеется, ведь я ваш врач.
Она печально улыбнулась ему.
– Дорогой мой доктор Бруннер, пообещайте, что будете иногда заезжать к нам! Я понимаю, что мы живем теперь слишком далеко от Лондона...
– Ради моей любимой пациентки я готов преодолеть это расстояние, - заверил он.
Миссис Черрингтон кокетливо улыбнулась.
– Однако позвольте заметить, что вы выглядите лучше, чем во время моего последнего визита в Лондоне, ваши щечки порозовели, и я вновь вижу блеск в ваших глазах.