Лунный блюз
Шрифт:
Харр кивнул и, надеясь выиграть время, сказал, что хочет развестись с женой. Клея улыбнулась, но тут же помрачнела.
– Знаешь, я впервые в жизни не хочу причинять никому боль.
– Ты не делаешь ничего плохого. – Харр смотрел на бокал вина в ее руках.
– Но ведь ты же любил ее когда-то.
– Что это меняет?
– Не знаю. Мне кажется, если кого-то по-настоящему любишь, то не можешь причинить ему вред. Больше. Его боль… Она словно становится твоей болью.
– Сейчас я люблю тебя, – то ли соврал,
– Очень крепкое вино, – растерянно сказала она.
Харр промолчал. Он сидел на кровати и думал о чем-то своем…
Глава вторая
Судебное разбирательство деяний Савла Эпплтона началось в понедельник на нейтральной территории недалеко от Центрального городского парка. Здание суда не предназначалось для подобных слушаний ни размерами, ни общепринятой обстановкой, но, тем не менее, вход был открытым и никто не обращал внимания на мелкие нестыковки.
Странный это был процесс. Эпплтон сам надел на себя наручники и занял место ответчика. Он лично написал послания последователям Моргана и разослал их всем, кто мог бы по всем законам осудить его или оправдать…
– У меня было видение, – сказала Блэр за неделю до назначенного дня суда. Она вошла в комнату, где спал Эпплтон, взяла его ремень и связала им себе руки.
– Что ты делаешь? – спросил охранявший Эпплтона Гарри.
– Голос сказал мне: Вот так и свяжут власти владельца этого пояса и отдадут в руки врагов. – Она закрыла глаза и села на стул.
Гарри долго смотрел на нее, обдумывая услышанное.
– Мы должны рассказать об этом Савлу, – решил он.
– Зачем? – спросила Блэр, не открывая глаз.
– Он не должен страдать.
– Никто не должен страдать, Гарри.
Они замолчали. Ночь медленно катилась к закату. Эпплтон проснулся и открыл глаза.
– Что вы здесь делаете? – спросил он Гарри и Блэр.
Они переглянулись и рассказали ему о видении Блэр.
– Я готов не только к тому, что меня свяжут, но и к тому, чтобы умереть во имя нашего дела, – сказал Эпплтон.
– Они всего лишь ревнители закона, – возразила Блэр. – О тебе им говорили, что ты учишь всех, отступиться от их правил и образов жизни.
– Ради этого я и собираюсь устроить этот процесс. Не хочу бежать и строить интриги, уподобляясь им…
Толпа зевак расступилась, завидев Эпплтона. Какое-то время они лишь тихо перешептывались, но гул нарастал. Неизбежно нарастал, как лавина, как снежный ком, который лишь увеличивается по мере своего продвижения. И вот кто-то уже кричит, обвиняя Эпплтона во всех смертных грехах.
– Не слушай их, – говорит Блэр. – Когда-то мне платили за
– Немедленно разойдитесь! – громыхает голос из громкоговорителя.
Военные патрули разгоняют толпу дубинками и водяными пушками.
– Кто вы такие? – спрашивает молодой майор Эпплтона и последователей.
– Смерть ему! – кричат самые стойкие из собравшихся.
– Мы всего лишь хотели пройти в здание суда, – говорит майору Блэр.
– Так вы… – Майор смолкает и признается, что они совсем не похожи на злодеев. – По крайней мере на тех, какими нам рисовали вас…
А толпа все ревет и ревет. Даже когда высокие двери закрылись, и началось предварительное слушанье, ее гул еще долго доносился до собравшихся, мешая Эпплтону произносить заготовленную речь. Собравшиеся в зале суда люди то замолкали, то начинали негодовать, заставляя судью снова и снова просить тишины…
Вечер. Дверь в камеру открывается. Пара молчаливых солдат привязывает Эпплтона к кровати.
– Что может быть лучше хорошей порки? – спрашивает их Рик Энин.
Солдаты смеются. Плеть рассекает воздух.
– Разве это по закону? – спрашивает Эпплтон. – Я пришел сюда, доверившись вашим правилам…
– Правил нет, – говорит Рик, но не спешит поднимать плеть. – Ты ведь был одним из нас. Разве ты не знаешь, как работает эта система?
– Все можно исправить, Рик.
– Мы всего лишь инструменты.
– Нет. Это плеть не может восстать против рук палача, а мы – люди. Разве ты хочешь делать то, что собираешься?
– Это просто служба.
– Так и кому же ты служишь: закону или людям, которые велят тебе нарушать закон?
– Я не думаю об этом.
Оставив отведенный ему кабинет, Рик вышел на улицу и закурил.
– Что-то не так? – спросил Виктор Диш.
Рик не ответил. Какое-то время они молчали. По низкому ночному небу плыли рваные тучи.
– Странные настали времена, – сказал Рик. – Смутные.
– Ты имеешь в виду людей?
– Я имею в виду: не знаешь, кому служить, а кого бить плетью.
– Это война, – вздохнул Виктор.
– И за что ты воюешь? За свой журнал?
– За то, во что верю. За тех, в кого верю.
– Я верил в Эпплтона. Молился на него. Мечтал стать таким, как он, а сегодня… – Рик сплюнул себе под ноги.
– Не принимай близко к сердцу, – сказал Виктор. – Все это закончится раньше, чем ты думаешь.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе не сказали?
– Нет.
– Таких как Эпплтон нельзя судить. Они, как зараза. Прокаженные. Их нельзя оставлять в нашем обществе, иначе они заразят нас всех. Вирус проникнет в кровь и…