Лунный череп
Шрифт:
– Господи, док, - устало произнёс Лаутерс.
– Отпечаток громадный.
Пэрри склонился и снова застонал.
– Тебе надо показаться кому-нибудь со своей спиной, - по привычке пошутил шериф, только обоим сейчас было не до смеха.
Пэрри проигнорировал его реплику. Он исследовал пол и, наконец, пальцы его нащупали металлическое кольцо.
– Погреб.
Лаутерс помог доктору поднять крышку и откинуть её в сторону.
Погреб представлял собой яму в форме куба
Внизу, на промёрзшей земле, лежало то, что осталось от Нейта Сегариса.
– Твою мать, - тихо выругался Лаутерс.
Тело было обезображено.
Кишки выпотрошены, внутренние органы вырваны, и брюшная и грудная полости были пустыми.
Руки сломаны в нескольких местах, размозжены и покусаны.
Пальцы на левой руке отсутствовали, за исключением единственной окровавленной фаланги большого пальца.
Правая нога сломана и вывернута в коленном суставе таким образом, что снаружи виднелись связки и сухожилия.
Лаутерс выругался себе под нос и спустился в подвал.
Он благодарил бога, что на улице был ноябрь.
Если бы стояли летние месяцы... Даже думать не хочется о зловонии и рое мух.
– Должно быть, оно его убило и сбросило сюда, - предположил Пэрри.
– Да ну, док?
Шериф был не в настроении для теорий Пэрри. В последние дни у него вообще не было настроения ни для чего.
Он обыскал всё имеющееся пространство и не нашёл недостающих частей тела.
Пэрри сверху рассматривал раскуроченное лицо Сегариса.
Левого глаза не было, как и большей части плоти вокруг него.
Но второй глаз был цел и широко открыт.
Рот застыл в крике.
Даже с полутора метров Пэрри видел, что верхняя часть черепа Сегариса скушена, а на мягких тканях отпечатались следы зубов.
Мозг был вырван из черепной коробки и, похоже, те серые брызги в углу - это всё, что от него осталось.
Лаутерс посмотрел на доктора с мольбой в глазах.
– Да поможет нам бог, - произнёс он.
– Очень надеюсь, шериф, что он действительно нам поможет, -
стойко заявил Пэрри.
– Но если нет, то стоит подумать о том, как мы можем помочь себе сами.
Ворча, Лаутерс выбрался из погреба, не принимая протянутой доктором руки.
Он выпрямился и отряхнул одежду.
– Было бы интересно разобраться в ходе событий, - размышлял Пэрри.
– В какой очерёдности всё происходило.
Лаутерс зыркнул на него водянистыми серыми глазами.
– И как это сможет помочь? Человек мёртв. Убит. И наполовину съеден, да простит меня Господь.
Пэрри терпеливо кивнул и отбросил упавшую на лоб седую прядь.
– Я хочу сказать, Билл, что
– Это каких, например?
– Ну, для начала, мне хотелось бы знать вот что: это место было разгромлено до или после убийства Сегариса? Если после... Значит, мы говорим о ненависти, умышленном разрушении или даже акте возмездия. А это вряд ли характерная черта зверей.
Лаутерс покачал головой.
– Ты слишком глубоко копаешься в произошедшем.
– А ты, - парировал Пэрри, - копаешься в нём недостаточно глубоко.
Лаутерс предпочёл проигнорировать реплику доктора.
– Возвращаемся в город. Надо сказать Спенсу, чтобы приехал на своей повозке и забрал тело.
– Приехал?
– переспросил Пэрри.
– Не хотел тебя шокировать, Билл, но Спенс - женщина.
– Это ты так думаешь, - вздохнул Лаутерс и отхлебнул виски из карманной фляги.
– Чем скорее мы предадим это тело земле, тем скорее народ перестанет судачить о произошедшем.
Пэрри пошёл следом за шерифом и взобрался на коня.
– Да, - протянул шериф, допивая до конца содержимое фляги и засовывая её в седельную сумку.
– Похоже, грядут неприятности, док.
Пэрри ничего не ответил.
Он смотрел на горные склоны, словно пытаясь найти в них ответы.
Но ответов там не было.
Лишь холод и ветер.
– 17-
Позже Лаутерс стоял у своего офиса, прислушивался к относительно тихому воскресному вечеру и продолжал пить.
Даже не ощущая холода, спустившегося с гор.
Мысленно он видел лишь кровь и смерть. И новые, грядущие смерти.
А этой ночью в Волчьей Бухте было тихо и мирно.
Владельцы ранчо остались дома. Шахтёры не покидали свой лагерь.
И лишь пару человек рискнули выйти на улицу.
Возможно, из-за холода. Возможно, из-за метели. А возможно, ещё из-за чего-то.
Чего-то, что убивает людей ради еды и забавы.
Наверно, это и держало людей за закрытыми дверями.
Лаутерс сделал ещё глоток из серебряной фляги.
Даже дряхлых попрошаек из Черноногих нигде не видно.
Если подумать, он уже довольно давно не видел поблизости краснокожих. Кажется, с тех пор, как начались убийства.
Рука Лаутерса замерла, не донеся фляжку до рта.
Стоит ли принимать это во внимание?
Могут ли индейцы быть как-то связаны с убийствами?
Может, да. Может, нет.
Местные Черноногие старались большую часть времени держаться подальше от города, поскольку народ задевал их по любому поводу и даже без оного.