Лунный цветок

Браун Вирджиния

— Клянусь небом, ты прав, Бинго! — Джулиан сжал кулаки. — Я знаю, что делаю. Надо было мне об этом напомнить. Спасибо.

Развернув копию драгоценной карты, Джулиан снова углубился в ее изучение. Холм, который возвышается на дне каньона, как мрачный часовой, вполне может быть священной горой, указанной на карте. Перо священного орла, воткнутое в ее пик, означает, что это то самое место, а лучи, которые он раньше принимал за примитивный рисунок восхода солнца, могут означать этот замысловатый астрономический прибор. Завтра он проверит.

Ночью Джулиан почти

не спал, он крутился, вертелся и все думал, что им принесет завтрашнее утро. Никогда еще в своих поисках он не был так возбужден. Эта экспедиция потребовала от него больше, чем только упорства и способности выносить тяжелые условия; открытие потребовало мужества и ума. Джулиан изумлялся тому, как далеко он сумел зайти.

Стефани удивится достижениям отца, с улыбкой подумал он. Когда он рассказывал ей об Аризоне и ее чудесах, она не верила, и нельзя ее за это винить. Он тоже не поверил бы, если бы не видел сам, как в мгновение ока меняется погода, как на протяжении нескольких миль пейзаж переходит от жестких красных зубцов гор к кущам вечнозеленых деревьев и обратно. А завтра солнце будет сиять на кульминации его изысканий, указывая путь к затерянным сокровищам королей. Это будет открытие, которое до глубины души восхитит археологов и возбудит их интеллект. Джулиан уже решил, какие музеи достойны того, чтобы получить от него предметы, которые он не захочет взять себе.

Яркие лучи солнца вырвались из-за горизонта, осветили небо и плоское дно каньона. Джулиан ждал, возбужденно глядя на петроглиф. Он даже не задержался на завтрак, и Бинго принес ему ломоть мяса и холодную кукурузную лепешку.

— Поешь, Странник. От голодания быстрее не получится, сам знаешь.

— Спасибо, — рассеянно ответил Джулиан, не сводя глаз с узкого луча на каменной плите. — Когда солнце достигнет зенита, оно должно будет разделить петроглиф пополам и показать нам путь к Магическому камню.

— Ага, — сказал Бинго, почесывая небритый подбородок.

— Ты считаешь, я ошибаюсь. — Джулиан оторвал зубами кусок мяса и прищурившись посмотрел на старика. — Почему?

— Ничего такого я не говорил. Ты просто бежишь от собственных опасений, как ужаленная лошадь. — Он поддернул драные штаны и задумчиво уставился на камни, стоящие поверх плиты. — Я все удивляюсь, зачем те камни, что поменьше?

— Камни, что поменьше? — Джулиан поднял на них глаза.

— Смотри, как они торчат — выше больших плит. Они похожи на наконечники стрел. Я все думаю: для этого должна быть причина.

Стоя в тени большой плиты, прислонившись к ее скругленному краю, Джулиан обдумал замечание Бинго.

— Мы за ними тоже проследим, — сказал он наконец. — Полагаю, они могут оказаться важными знаками.

Джулиан нетерпеливо ждал, не сводя глаз с кинжального луча, передвигающегося по петроглифу с черепашьей скоростью. Проходили часы, а луч не попадал точно в центр вырезанной на камне спирали. Джулиан уже готов был предложить вернуться сюда завтра.

Он посмотрел на Бинго, который притулился в тени каменных плит, и сказал:

— Полагаю, на сегодня

хватит, Бинго. Сейчас уже за полдень. Может, завтра больше повезет.

Бинго вскинул голову, в ухе блеснула золотая серьга.

— Может, и так, Странник… — Он замолчал и вдруг возбужденно вскочил, чем очень удивил Джулиана. — Смотри, Джулиан Эшворт! — Скрюченным пальцем он указывал на верх каменных плит, и Джулиан обернулся.

Узкий луч солнечного света попал на две каменные стрелы, водруженные поверх плиты, балансируя во взрыве света на верхушке. Пустив по лучу взгляд, как по дулу ружья, Джулиан увидел, что палец светового потока пересекает лик крутого склона холма, стоящего позади. Яркий световой луч осветил темную расщелину у подножия холма — вход в закрытый лик!

— Бинго! Вот он — это должен быть он! Вход, спрятанный за ложным фронтоном! Пошли!

Джулиан ринулся к узкому входу, пока указующий палец света не сместился, Бинго бежал рядом. Когда они достигли груды камней у подножия холма, они пыхтели и задыхались, как вытащенные на берег крабы.

Джулиан подскочил первым, он возбужденно застыл в тени входа в извилистый тоннель. Проход был слишком узок для лошадей, придется исследовать, проходя по нему пешком.

— Не могу поверить, — повторял Джулиан, ероша волосы. Элегантная шляпа сбилась на затылок, щеки были перемазаны в грязи.

— Успокойся, Странник, — посоветовал Бинго, тяжело дыша. Он подумал, что стар стал для таких пробежек. Со свистом дыша, он сказал: — Слушай, почему бы сначала не передохнуть, а уж потом исследовать?

Привлеченный рисунками на стене тоннеля, Джулиан только покосился на него:

— Я пойду вперед. Вы с Хакайву можете последовать с лопатами и мешками, пока я решу…

— Эй, Джулиан! Ты еще не нашел погребение! Почему ты так уверен, что оно здесь? — Бинго обмахивался шляпой из волчьей головы так энергично, что седые волосы разлетались. — К тому же тебе не удастся затащить сюда Хакайву.

Джулиану не терпелось продолжать. Бросив на Бинго раздраженный взгляд, он сказал:

— Ну ладно, сделай, что сможешь, — и двинулся в глубь тоннеля, но обернулся и крикнул: — Мне нужен фонарь! Здесь полная темнота!

Некоторое время спустя несчастный Хакайву принес ему фонарь, лопату и мешки. Он что-то бормотал на своем языке, Бинго не трудился переводить, он то и дело возбужденно сплевывал табачную жвачку в сторону проводника-папаго.

— Чего он так волнуется? — спросил Джулиан. — Он думает, что боги его убьют за то, что он нам помогает?

— Ну да, Странник, он немного взволнован. Но я не думаю, что он будет так уж волноваться, когда ты дашь ему золотые монеты, которые, наверное, принесешь оттуда. — Бинго с отвращением покосился на Хакайву. — Я думаю, жадности в нем больше, чем страха.

— Раньше он не соглашался обменять свои знания на монеты, — нахмурился Джулиан. — Что заставило его изменить мнение?

— По моему разумению, он решил, что раз солнце указало путь, значит, с богами все в порядке и он может принять их щедроты. По крайней мере так я понял из его бормотания.