Лунный лик Фортуны
Шрифт:
«Это плохо для нашего духа, – твердила себе Элевайз, быстро шагая по внутреннему двору. – Надо что-то делать».
Разумеется, к родителям, пребывающим в скорби, следует относиться с тактом и сочувствием, всегда исходя из того, что они действительно скорбят, хотя в данном случае, решила Элевайз, за это поручиться нельзя. Она отметила их странное настроение еще тогда, когда договаривалась с ними о поступлении Гунноры в обитель. «Я не нажимала на них и не настаивала, чтобы они приняли какое-нибудь решение, – думала Элевайз. – Возможно, потрясенные внезапной смертью Гунноры, они и сами еще не знают, что лучше – забрать тело дочери домой или оставить здесь, с сестрами в Боге».
Однако были
Склонив голову, Элевайз покинула залитый солнцем внутренний двор, прошла в тени крытой галереи и открыла дверь, которая вела в небольшую комнату – здесь она управляла делами монастыря. И не только монастыря, а всего аббатства Хокенли, поскольку в ее подчинении были не только монахини, но и небольшая группа монахов, что жили возле святого источника в четверти мили отсюда, в небольшой долине.
Элевайз занимала свой пост уже пять лет. Она была уверена, что создана для аббатства – ложная скромность не относилась к чертам ее характера, – и также знала, что аббатство создано для нее.
С хмурым выражением лица аббатиса села за длинный дубовый стол, который ценой больших усилий и затрат взяла с собой из прошлой жизни, и, сосредоточившись, начала размышлять о жизни и смерти покойной Гунноры из Уинноулендз.
Если говорить о строительстве большого аббатства, то аббатство Хокенли было возведено недавно, настолько недавно, что до сих пор было счастливо избавлено от плотников, каменщиков и бесконечных толп ремесленников, которые порой становились такой же неотъемлемой частью монастырской жизни, как монахи и монахини. Строительство началось в 1153 году по прямому распоряжению будущей королевы Англии Алиеноры Аквитанской, и началось оно благодаря настоящему чуду, случившемуся прямо здесь, на этом самом месте.
Давным-давно, в незапамятные времена слово Хокенли обозначало не более чем горстку лачуг, выросших под сенью деревьев на опушке великого Уилденского леса. Лес был безлюдным, и многие верили, что в нем обитали привидения. Рассказывали истории о странных звуках, доносившихся из древних кузен, в которых человек трудился еще до того, как история начала свое движение, и не один путешественник, заблудившийся в лесу и оказавшийся на давно позабытой тропе, рассказывал потом о призрачном отряде римских солдат, явившихся, чтобы промаршировать по роще прямо сквозь березовые стволы…
С тех пор как римляне покинули свои старые кузни, польза от леса была невелика, разве что свиней откармливали буковыми орешками и желудями, в изобилии усыпавшими землю по осени. Единственное время в году, когда лес можно было назвать многолюдным, приходилось на семь недель от осеннего равноденствия до праздника святого Мартина – окрестные жители сгоняли в лес скот для откорма, чтобы потом забить животных и сделать запасы на зиму.
Как-то раз, в жаркий день начала лета, в это таинственное и пустынное место пришла группа французских торговцев; направлявшихся из Гастингса в Лондон; их одолел загадочный недуг. Еще пересекая Канал, они почувствовали недомогание, но, уверившись, что это всего лишь «mal de mer» – морская болезнь, – продолжили свой путь в Лондон. К тому моменту, когда торговцы
Французы уже готовы были отдать себя в руки Всемогущего Господа, когда, к их изумлению, они начали выздоравливать. Все это время они пили воду из маленького источника в низине неподалеку от того места, где их оставили товарищи, – источника, вода которого была красноватой и соленой на вкус. Один из торговцев, болезнь которого протекала легче, чем у остальных, взял на себя тяжкий труд приносить собратьям по несчастью воду из низины, и ему было видение. Его по-прежнему трясла лихорадка, голова раскалывалась от боли, перед глазами стоял туман, – и тем не менее ему показалось, что над берегом, из которого выбивался источник, возникла женщина. Облаченная в голубые одежды, она держала в тонких белых руках лилии. Женщина улыбнулась торговцу, и ему послышалось, что она хвалит его за преданную заботу о товарищах; а еще женщина сказала, что если поить их водой из этого источника, то лучше снадобья и не сыщешь.
Как и следовало ожидать, торговцы стали рассказывать эту историю всем и каждому. Наиболее предприимчивые слушатели отправлялись в Хокенли, и вскоре началась бойкая торговля склянками с чудесной водой. Церковь, встревоженная, с одной стороны, явным недостатком почтения к подлинному чуду, а с другой – утратой потенциальной прибыли, без промедления вмешалась в дело и возвела над источником постройку – Святыню, а рядом с ней поставила скромные жилища для монахов, призванных ее оберегать.
Молва о чудесном явлении Девы Марии на неприметной полянке возле далекого Уилденского леса достигла знаменитого аббатства Фонтевро, возвышающегося на берегу Луары, поблизости от Пуатье, родного города Алиеноры. Привязанность Алиеноры к Фонтевро разожгла в ней желание создать подобную обитель где-нибудь еще, и во время своего бракосочетания в 1152 году она уже задумала возвести первое английское аббатство по типу Фонтевро.
Синхронизм – странное явление, в нем есть некая внутренняя сила, которая часто порождает неодолимую веру в то, что определенные вещи вызваны к жизни с умыслом. Так это было и для Алиеноры, которая впервые ощутила «настояние» Фонтевро назвать новую общину в Хокенли в честь материнской обители – а разве нет умысла в том, что и Фонтевро было посвящено Пресвятой Деве? – в тот самый момент, когда, обвенчавшись с Генрихом, она получила власть, чтобы осуществить задуманное.
Аббатство Хокенли поражало своим великолепием; Алиенора и община Фонтевро позаботились об этом. Церковь и жилище монахинь, расположенные на вершине хребта, были спроектированы французским архитектором и построены французскими каменщиками; тимпан над центральным входом в церковь был настоящим шедевром.
Подобно многим своим товарищам по ремеслу, главный каменщик обратился за разрешением использовать в тимпане тему Страшного Суда и таковое разрешение получил. Впоследствии лишь немногие, взирая на творение мастера, оставались не тронутыми его мощью.
В центре тимпана был изображен Христос во всей его славе, с поднятой вверх пронзенной правой рукой. Лицо Спасителя выражало глубокую печаль и суровую строгость. Справа к нему приближались праведники, их вела Святая Дева Мария, Святой Петр мягко подталкивал блаженных сзади, а солнце, луна и звезды изливали на них божественный свет благочестия. Ангелы радостно трубили в трубы, возвещая праведникам о великой награде – вечно находиться в присутствии Бога.