Лунный мотылек
Шрифт:
– - Сделаю все, что в моих силах. Так говорите, он зашел в магазины масок?
– - Я в этом уверен.
Тиссель бегом спустился вниз. Не оборачиваясь, он услышал, как захлопнулась тяжелая дверь.
Он остановился у магазина масок и помедлил перед входом, делая вид, что любуется витриной: сотни миниатюрных масок, выполненных из редких пород дерева и минералов, украшенных изумрудами, тончайшим паутинным шелком, крылышками ос, окаменевшей рыбной чешуей... В магазине был лишь сам Мастер-Масочник -- сухой узловатый человечек в желтых
Тиссель прикинул, что говорить и на чем играть, и вошел в магазин. Масочник, увидев перед собой всего лишь Лунного Мотылька и отметив про себя его робость, не стал отрываться от работы.
Тиссель заиграл на страпане, самом легком из инструментов. Это был не самый удачный выбор -- страпан предполагал снисходительность. Чтобы нейтрализовать этот оттенок, Тиссель запел ласковым, почти умильным голосом, энергично встряхивая страпан всякий раз когда брал неверную ноту:
– - Что может быть интереснее беседы с чужеземцем? Его манеры странны нам и будят любопытство. Не минуло и двадцати минут с тех пор, как незнакомец вошел в сей дивный магазин, в надежде обменять Лесного Гоблина, того, что страшен и уныл, на нечто из творений сих, что услаждают взор...
Масочник покосился на Тиссель и, не проронив ни слова, заиграл на инструменте, какого Тиссель никогда прежде не видел: то был эластичный мешочек, зажатый в кулаке; меж пальцев проходили три короткие трубки. Когда масочник сжимал кулак, воздух просачивался через отверстия в трубках и инструмент издавал звук, подобный пению гобоя. Тисселю, чей слух еще только постигал тонкости сиренийских мелодий, инструмент показался невероятно сложным, масочник -- виртуозом, а сама музыка -- полной тайного смысла, но холодной и безучастной.
Тиссель снова попытался завести беседу, старательно бренча на страпане:
– - Вдали от дома голос земляка подобен влаге для увядшей розы. И если кто в порыве состраданья ускорил встречу двух иномирян -- сколь велико его благодеянье!
Масочник небрежно прикоснулся к своему страпану. Раздался легкий серебристый звон. Пальцы мастера двигались с немыслимой скоростью. Он сухо пропел:
– - Художник дорожит минутой вдохновенья; к чему досужие беседы с тем, чей престиж заметно невысок?
Тиссель попытался было ответить, но масочник разразился потоком еще более сложных аккордов, и запел голосом, не предвещавшим ничего хорошего:
– - Сюда вошедший явно взял впервые изысканный и сложный инструмент, поскольку музыкант он никудышный. Пытается воспеть тоску по дому и жажду встреч с подобными себе. Под Лунным Мотыльком сокрыта хорра, такая необъятная, что можно глумиться над художником ему! Но утонченный, плодотворный мастер на инструменте вежливом играет; он остается глух и нем к насмешкам и ждет, пока наскучит чужеземцу бездарная и глупая забава и удалится он из магазина.
Тиссель
– - Достопочтенный, благородный мастер совсем не понял смысла слов моих...
Его прервало пронзительное стаккато на страпане:
– - Похоже, этот дерзкий чужеземец теперь готов подвергнуть осмеянью художника способности и ум!
Тиссель яростно ударил по струнам страпана:
– - Ища укрытья от жары несносной, забрел я в неприглядную лавчонку. Ремесленник, хотя и не бездарный, смущенный сложностью своих орудий, так ревностно стремится стать умельцем, что вовсе о приличьях забывает: он с посетителем беседовать не хочет! Знать не желает, с чем к нему пришли!
Мастер аккуратно отложил резец, встал и вышел за ширму. Спустя мгновение он вернулся в маске из железа и золота, верх которой скрывался под искусственными языками пламени. В одной руке масочник держал скараний, в другой -- ятаган. Исполнив блестящую импровизацию из страшных, грозных звуков, он пропел:
– - Художник, как бы ни был он велик, свою способен увеличить хорру, убив морское чудище, Ночного, аль чужака назойливого. Случай такой как раз представился, но мастер десять секунд помедлит с нападеньем, раз на нахале -- Лунный Мотылек.
Он взмахнул ятаганом. Тиссель в отчаянии схватился за страпан:
– - Лесной Гоблин был здесь? Он ушел в новой маске?
– - Пять секунд минуло,-- угрожающе пропел масочник.
Тиссель в бешенстве хлопнул дверью, пересек площадь и, растерянно озираясь, остановился на эспланаде. Сотни мужчин и женщин неспешно фланировали по пристаням либо торчали на палубах своих ковчегов. На каждом была маска, подчеркивающая его престиж, настроение и прочие тонкости. Отовсюду доносился щебет музыкальных инструментов.
Лесной Гоблин исчез. Хаксо Энгмарк свободно разгуливает по Фану. Приказ Кастеля Кромартина не выполнен. Полный провал.
Тиссель услыхал сзади вежливые звуки кива.
– - Сээр Лунный Мотылек в раздумья погружен?
Обернувшись, Тиссель увидел Пещерную Сову -- мрачный черно-серый покров, символизирующий эрудицию и приверженность к абстрактным идеям. Тиссель узнал эту маску: Мэтью Керсхол был в ней неделю назад, в их предыдущую встречу.
– - Доброе утро, Сээр Керсхол.
– - Ну, как идут занятия? Вы освоили ту гамму, до-диез-плюс на гомопарде? Помнится, вам никак не давались обратные интервалы?
– - Я работал над ними,-- мрачно ответил Тиссель,-но, скорей всего напрасно, ибо скоро меня отзовут в Полиполис.
– - Что? Что стряслось?
Тиссель рассказал. Керсхол печально кивнул:
– - Я помню Хаксо Энгмарка. Неприятная личность, но музыкант великолепный. И изумительная беглость пальцев...-- Он задумчиво потеребил бородку Пещерной Совы.-- И каковы ваши планы?
– - Никаких.-- Тиссель проиграл грустный пассаж на киве.-- Не представляю, как он выглядит, что за маски он будет носить. Как его найти?