Лунный перелет
Шрифт:
Время от времени он отводил назад рычаг скорости.
Соответственно с этим уменьшалось действие дюз, ослаблялась искусственная тяжесть, и предметы теряли свой вес.
Гардт мог вполне прекратить взрывание: ракета давно достигла той скорости, которая освобождала ее от притягивающего действия Земли. Но он не решился сделать этого сразу, ибо внезапное прекращение взрывания могло вы вызвать полное отсутствие тяжести. Ему хотелось постепенно приучить себя и своих товарищей к этому, совершенно незнакомому, состоянию, влияние которого на человеческий
Правда, его беспокоил чрезмерный расход горючего. Содержимое баков уменьшалось гораздо быстрее, чем он рассчитывал. Он не мог понять причины, и это тревожило его.
Время шло. Часы показывали, что от начала полета прошел уже шестой час. 70 000 километров пути! Расстояние, вдвое превышающее окружность Земли, отделяло пассажиров ракеты от всего человечества.
Глубокая ночь продолжала окутывать корабль. Земля все еще оставалась невидимой; только далекое, беззвездное пятно на звездном небе указывала то место, где витала наша родина-планета.
— В настоящую минуту работают полным ходом все газетные ротационные машины. Томми Бигхед в эту ночь наверно ни на одну минуту ее сомкнул глаз.
Корабль все больше и больше излучал свое тепло в пространство. Все почувствовали себя лучше и вздохнули свободно.
Инженер улыбнулся, представив себе тот сюрприз, который скоро ожидает пассажиров «Виланда».
Теперь «Виланду» не угрожала никакая опасность, и Гардт предложил Андерлю сменить себя, а сам пошел на короткое время отдохнуть.
Глава 13
В мировом пространстве
Когда Алекс проснулся, в спальной каюте не оказалось на его племянника, ни Андерля. Он схватился сразу за часы.
— Девять часов, — сказал он задумчиво. — Что это: девять утра или ночи?
Он быстро встал и оделся.
Ученый чувствовал себя замечательно легко и хорошо готов был даже прыгать и петь, если бы это подобало солидному ученому. Он сделал несколько прыжков — и забрался по веревочной лестнице в кабину капитана.
Всюду горели электрические огни. Никакого следа дневного света.
— Вот это называется поспать, дядя Алекс! — приветствовал его Гардт. — Нет ли у тебя пролежней?
— Наоборот, я чувствую себя таким свежим и бодрым, словно я за время сна стал лет на десять моложе. Неужели я долго спал?
Гардт показал ему на часы.
— 14 часов 30 минут…
— Теперь я уж совсем ничего не понимаю. Мои часы показывают 9 часов. Твой хронометр — 14 часов 30 минут, а ночь тянется, и конца краю ей не видать…
— Да, милый дядя по фридрихсгафенскому времени теперь, вероятно, 9 часов утра. Но ты переведи лучше свои часы на наше корабельное время. Бессмысленно считать тут время, согласно какому-нибудь пункту земного шара. Мы считаем время с момента нашего старта.
Андерль между тем готовил завтрак на маленькой электрической кухне.
Алекс шагал взад и вперед. Он должен был все время балансировать, чтобы не терять
— Когда же наступит день в этой мрачной местности? — спросил он.
— Как только солнце не будет заслонено близкой от нас Землей. Для этого потребуется еще часа четыре. Пока же приходится довольствоваться светом звезд и Луны.
Гардт выключил свет; в кабине не стало темно. Сбоку лился приятный серебристый свет, который, пожалуй, был бы достаточен и для чтения газеты.
— Там Луна, пока лишь половина ее диска. Если было бы полнолуние, мы не могли бы жаловаться на недостаток света.
Звезды сияли спокойно, ровно и гораздо ярче, чем на Земле, где плотная атмосфера поглощает значительную часть их света. [10]
10
И обусловливает явление мерцания звезд, которое не должно наблюдаться за пределами атмосферы.
— Не так-то просто, — продолжал Ганс Гардт, — разобраться в этом звездном небе. Знакомая нам картина звездного неба в значительной степени теряет свой привычный облик от того, что множество слабых звездочек остается на Земле невидимым для невооруженного глаза.
Он показал рукой наискось.
— Вот в этой массе звезд ты не без труда разыщешь семизвездие Малой Медведицы; в конце хвоста его находится Полярная звезда, вокруг которой, если смотреть с Земли, вращается небесный свод. Она теперь потеряла для нас свое центральное положение, остается только превосходная веха для установления направления земной оси, а тем самым и положения эклиптики, т. е. плоскости земной орбиты.
Андерль появился с сервированным подносом, от которого несся прекрасный запах душистого кофе. С большим аппетитом все трое поели сухарей с сардинами и выпили кофе.
— Ну, что ж, мы и дальше будем уменьшать ход? — спросил Андерль в то время, как его крепкие зубы размалывали бутерброд.
— Какая скорость у нас теперь?
Андерль направился к распределительной доске.
— 2 000 метров.
— Подождем еще немного, Андерль, пока мы покончим с завтраком, — он рассмеялся, — иначе нам грозит нарушение пищеварения.
— 2 000 метров в секунду! — вмешался дядя Алекс в разговор. — Ведь это гораздо меньше, чем в начале нашего подъема.
— Конечно! К концу восьмой минуты мы достигли параболической скорости в 10 000 метров в секунду. Ясно, что такая скорость не может остаться постоянной; под влиянием земного притяжения она в начале быстро, а потом медленнее должна убывать так же, как бывает с брошенным вверх камнем. Но прежде чем скорость будет совершенно уничтожена, ракета достигает той точки между Землей и Луной, где притяжение Луны преодолевает силу притяжения Земли. Тогда корабль не сможет упасть обратно на Землю, но будет увлечен Луной. Вот, в сущности, весь секрет полета на Луну.