Лунный свет
Шрифт:
Он с видом заговорщика посмотрел на Кэсса, но я эти их переглядки оставила без внимания. Затем дедушка бросил моток проволочной сетки под стол для горшков с рассадой.
– Знаешь, странно, что ты именно сейчас об этом заговорила, ведь не далее как вчера вечером о Дарке говорили в «Рейнир Тайм».
Его любимая радиопередача, транслирующаяся поздно вечером.
– Ведущим позвонил радиослушатель и завел разговор об этом детективе в романах Дарке…
– О Поле Паркере? – сказала я. – Самое идиотское для сыщика имя из всех, какие мне только доводилось слышать.
– Нравится оно тебе или нет, но Дарке заработал на нем не один миллион
Желая его подогнать, я несколько раз крутанула в воздухе рукой:
– Не томи.
– Что это у тебя на ладони.
– Похоже на номер телефона, – произнес Кэсс.
Я потерла чернила большим пальцем и почувствовала на ладони жар.
– Что-то мне подсказывает, что он принадлежит твоему приятелю Дэниэлу… Угадал? – спросил дедушка.
– Нет, это просто телефон менеджера, – солгала я. – Ты говорил об интервью Дарке.
– И то правда. Я уже собраться тоже позвонить на передачу, но стопроцентной уверенности у меня не было, и не успел я отправиться на поиски своего журнала, чтобы проверить, как они уже сменили тему разговора. Но мне кажется, что Дарке в том интервью упоминал, что коллекционирует оперные записи. Я имею в виду настоящие, какие собирали раньше.
Собирают и сейчас. Виниловые диски коллекционировали многие, и некоторые записи стоили немалых денег.
И если Дарке собирал записи, то наверняка захаживал в Сиэтле в магазинчики, торгующие виниловыми пластинками. Интересно, их в городе много? Один из них, как минимум, располагался на рынке «Пайк Плейс», только вот оперных записей я в нем не видела. Кроме того, если человек не желал светиться, то ему наверняка претило появляться в столь оживленном и набитом таким количеством туристов месте. Ему, вероятно, подошла бы лавчонка помельче с не столь высокой посещаемостью. В которой работал бы человек, разделяющий его страсть к музыке.
Не удержавшись от соблазна, я быстренько напечатала в голове досье на Дарке.
Подозреваемый: Рэймонд Дарке
Возраст: немного за пятьдесят?
Род занятий: автор детективов
Образование: если верить публичной биографии, закончил Вашингтонский университет
Словесный портрет: белый американец. Чуть полноват. Возможна розацеа (красный нос)
Индивидуальные особенности: богат, знаменит. Держится подальше от тусовок. Ценит приватность. На людях носит синюю бейсболку и солнцезащитные очки – уж не для того ли, чтобы скрыть свою подлинную личность?
Другие подробности: произведения
– Ну как, что-нибудь из этого тебе помогло? – спросил дедушка.
– Может быть. Я потом покопаюсь. А пока пойду немного посплю.
– Любопытно будет узнать, если тебе удастся что-нибудь найти, – добавил Кэсс.
Дедушка в знак одобрения кивнул головой:
– На это лето, Берди, ты нашла себе отличную загадку. Гораздо лучше ядовитого прорыва канализационной трубы… и, вероятно, полезнее для здоровья.
Забавно, но мне это дело почему-то показалось вдвое рискованнее.
9
«Судя по всему, дело обещает быть интересным.
Так почему тогда тебе за него не взяться?»
Мыло телефон Дэниэла на моей ладони смыть не смогло. Чтобы вывести чернила, мне пришлось перевернуть вверх дном всю ванную в поисках медицинского спирта, но даже после него, когда я проснулась на следующее утро, циферки хоть и слабо, но все же просматривались. Меня это бесило. Я подумала было использовать их, чтобы послать Дэниэлу сообщение и высказать ему все, что думала по поводу моей татуированной им руки, но потом все же решила подождать, пока мы не увидимся на работе, заодно расскажу ему о Дарке и о новом следе в виде оперных записей. Но когда я пришла в отель, выяснилось, что у Дэниэла выходной. И даже не могу сказать, что больше от этого почувствовала – раздражение или разочарование.
Может, даже понемногу и то и другое.
В отличие от предыдущей ночи в отеле не было никакого оживления. Двое коллег позвонили и предупредили, что не придут, сославшись на плохое самочувствие, однако Мелинда слишком устала, чтобы обращать на это внимание. Беременность, по всей видимости, напрочь лишала ее сил. А может, не беременность, а Чак, неизменно отпускавший в адрес всех без исключения коллег идиотские грязные шуточки, ничуть не смешные, в суть которых он с завидным постоянством и сам толком не мог врубиться.
Я его напрочь игнорировала и читала извлеченный из сумочки аварийный детектив, отчаянно пытаясь скоротать время и не уснуть.
Когда ночь в конечном счете все же подошла к концу и явилась утренняя смена, я страшно измучилась от скуки и отсутствия горячей пищи. Поменяв форменный блейзер «Каскадии» на свой любимый темно-синий габардиновый плащ свободного покроя с пояском, я по мраморному полу вестибюля направилась к входной двери и вышла из отеля.
Стылый ночной воздух окутался легким, накатившим с залива туманом. Пропитанный запахом морской воды, он жался к крышам зданий и уличным фонарям дымными ореолами. Заморосил мелкий дождь, я набросила на голову пристегивающийся капюшон плаща и оглядела улицу. «Изучай окружение», – всегда твердил мне дедушка. На Первой авеню все было спокойно – тишину нарушали лишь пара автомобилей да уборочная машина. Я углядела пожилого бомжа, по словам Джозефа дружелюбного и мирного, а под уличным фонарем, лампа которого в тумане раздулась до размеров небольшого шара, кое-кого еще, скрючившегося, будто ворон, на газетной стойке.