Луны волшебное сияние
Шрифт:
И, судорожно взмахнув руками, со стоном: "О, моя голова!" — она повалилась грудью на стол, опрокидывая на Колина чашку с чаем.
— Осторожнее! — Колин вскочил, но было уже поздно: по пиджаку расплывалось огромное пятно.
— Прости, ради Бога, — заохала Джейн, — но это была такая боль… я просто ослепла.
И она принялась тереть пятно носовым платком.
— Оставь, Джейн, ты только портишь. — Колин расстроенно смотрел на себя. — В каком я виде!
— Боюсь, тебе придется вернуться на теплоход и переодеться.
— Это невозможно. Вещи уже упакованы.
— Упакованы? Как, разве ты покидаешь судно?
— Да. — Он снова
— И даже словом не обмолвился! — Джейн изо всех сил старалась выглядеть расстроенной. — Раз тебя не будет, я тоже не хочу оставаться.
— Если из-за Стефена, то можешь не беспокоиться. Я слышал, он тоже покидает судно.
— Нет, все-таки непонятно, зачем было делать из этого тайну, — прошептала Джейн.
— Никакой тайны нет, — самообладание уже начинало изменять Колину. — Я намеревался сказать в Акрополе, но тебе ведь стало плохо.
— Понятно.
Она заметила, как смуглый человек с нетерпением смотрит на часы, явно спеша.
— А где же тогда твой багаж? Если хочешь — поезжай и переоденься, а я подожду здесь.
— Я еще не отправил его в отель. Он… он на вокзале.
Тут подошел официант убрать посуду, и Колин замолчал, с плохо скрытым нетерпением наблюдая, как тот вытирает стол.
— А, по-моему, тебе все-таки лучше отправиться в номер и лежать, пока головная боль не пройдет. Если же не хочешь оставаться одна, я… я скоро приду.
Не в силах изобрести никакого нового предлога, Джейн медленно поднялась. Колин откинулся на спинку, хорошее расположение духа явно возвращалось к нему. В одной руке сигарета, другая рука — в кармане пиджака. У Джейн сердце забилось в горле судорожными толчками, вызывая тошноту. Что же делать? Надо хоть что-то придумать! Вырвать алмаз и броситься бежать? Нет, это глупо. При всем своем добром отношении к ней лично, Колин все же опасен: по его приказу был убит человек. Мысли кружились в голове, как сухие листья на лугу, пока она тянулась за сумочкой.
— Не проводишь меня, Колин? А то я не знаю, куда идти.
Его рот сжался в жесткую суровую линию.
— Ради Бога, перестань изображать беспомощную маленькую девочку. Ты больше не дочь Белтона. Спроси у администратора, коль не знаешь, а я зайду чуть позже.
На подгибающихся ногах она пошла по устланной коврами гостиной и, уже дойдя до двери, заметила четверых вошедших мужчин: по наружности троих, высоких, плотного телосложения, можно было безошибочно определить сыщиков, четвертый отличался маленьким ростом и седой гривой. Джейн кинулась к нему.
— Господин Аристофанес?
— К вашим услугам. Мисс Берри?
Джейн кивнула и поспешно оглянулась.
— Они вместе пьют чай. Я пыталась задержать события, но, по-моему, дело уже сделано.
Аристофанес сделал знак одному из спутников.
— Подождите здесь, мисс Берри. Это не займет много времени.
Легким быстрым шагом, словно не касаясь ковра, он влетел в гостиную, а Джейн, охваченная чувством облегчения, отошла в дальний угол и уселась в кресло с высокой спинкой. Из гостиной донеслись треск ломающейся мебели, вопль гнева и выстрел. Джейн судорожно вздохнула от безумного желания убежать и от страха сделать хоть шаг. Какой-то частью сознания она уже представляла, что за сенсация это будет для "Морнинг стар", в то время как другая часть, напрочь отказывалась воображать подобное. Ничего, оказывается, радостного не было в том, чтобы содействовать аресту
Из гостиной вышли трое полицейских: двое вели человека в желтом костюме, что-то кричавшего им по-гречески, а третий — Колина в наручниках. Его бело-розовое лицо хранило всегдашнюю невозмутимость, на губах играла легкая улыбка. Джейн сжалась в кресле, больше всего на свете желая остаться незамеченной. Однако явно недооценила господина Аристофанеса, который, проходя мимо, обратился к ней по имени. Колин остановился, и Джейн, сгоравшей от желания провалиться сквозь землю, пришлось подойти.
Побледневшее лицо с вопросительным выражением повернулось сначала к греку, потом к Джейн.
— Так вы, стало быть, знакомы?
— Да, мы с отцом мисс Берри прекрасно знаем друг друга, — ответил Аристофанес.
Колин взглянул на Джейн:
— Значит, ты не просто журналистка, изображавшая дочку миллионера?
— Да.
— И когда ты все поняла?
— Когда ты обронил у меня в каюте золотую монету.
— Какая неосторожность! — Он медленно прикрыл глаза, потом также медленно открыл. — Когда станешь описывать эту историю, Джейн, прошу тебя, постарайся не сгущать краски. Я имею в виду, что не меня первого одурачила красивая блондинка, ведь верно?
Джейн попыталась улыбнуться.
— Не беспокойся, Колин. Именно об этой истории я вовсе не собираюсь ничего писать.
— Спасибо, дорогая. Ценю твою любезность.
Аристофанес прервал их:
— Вы поедете на вокзал с нами, мисс Берри?
— Если я не нужна вам, то — нет, но в Англию хотела бы вернуться сегодня.
— Посмотрю, можно ли будет это устроить. А если удастся, пришлю машину, чтобы отвезла вас в аэропорт.
Джейн улыбнулась и еще какое-то время наблюдала, как они уходят. Ни малейшего следа предвкушаемой когда-то радости, одна только глубокая печаль. Просто не укладывается в голове, что человеком, задавшим такую задачу отцу, оказался Колин. Головная боль, на которую она все утро притворно жаловалась, теперь и в самом деле разламывала виски. Джейн вышла из отеля и направилась по улице, надеясь хоть чуточку развеяться на свежем воздухе. Потом долго сидела в кафе, разглядывая прохожих и прихлебывая жиденький чай. Да, она-то действительно ничего не станет писать, как и обещала Колину, но история все равно появится в газетах, и интересно, что подумает Стефен, прочитав обо всем этом. Впрочем, как бы она ни скучала, как бы ни хотела видеть его снова, а первого шага ни за что не сделает.
"Если он любит меня, — думала Джейн, — то оправдает, невзирая ни на какие свои сомнения. И найдет способ встретиться… если любит".
В полдень она вернулась в отель, и портье сказал, что господин Аристофанес сумел заказать ей место на вечерний самолет до Лондона. Потом была еще многочасовая прогулка по Афинам, не оставившая, впрочем, должного впечатления, кроме, разве, головокружительного запаха роз и гвоздик в целом ряду цветочных магазинчиков вдоль главной площади. Джейн обрадовалась, когда, наконец, пришла пора отправляться в аэропорт, и за нею приехал большой лимузин. И очень удивилась, обнаружив на заднем сиденье господина Аристофанеса с большой коробкой шоколадных конфет, которую он поспешил вручить.