Львы Аль-Рассана
Шрифт:
– Он зовет назад солдат, которых послал сюда, – так же тихо сказал Аммар.
– Что именно я сделала? – спросила Джеана, на этот раз осторожным шепотом. Никто из них до сих пор не потрудился ничего ей объяснить. Они просто попросили ее подняться сюда и громкими криками изобразить, что она умирает от страсти. В тот момент ей это показалось забавным.
– Подтолкнула его, – прошептал Родриго, не отрывая взгляда от долины внизу. Всадники начали движение, перестраивались, поворачивали на север. – Нино ди Каррера тщеславен, но не глуп. Он выслал дозорных вперед и назад. Если бы у него было время спокойно подумать,
– Он покойник, – равнодушно произнес Аммар ибн Хайран, тоже неотрывно следивший за тем, что происходит в долине. – Смотрите, что они делают.
Джеана увидела, как джадиты начали движение. Высоко среди деревьев ветер разносил их громкие голоса, угрожающие и возбужденные крики. Их тесный строй казался ей устрашающим. Громовой топот копыт долетал до того места, где она стояла. Нино ди Каррера повел свой отряд в тень, залегающую в конце долины, и там его всадники пропали из виду.
– Слишком быстро, – заметил Родриго.
– Чересчур. Там, где каньон делает поворот, наверняка должны быть ямы с копьями, – мрачно проронил Аммар.
– И стрелы, когда кони собьются в кучу.
– Конечно. Грязный трюк.
– Он срабатывает, – ответил Родриго.
Через секунду Джеана услышала крики.
Двое мужчин переглянулись. Они все подстроили именно ради такого поворота событий, это Джеана понимала. Только пока не знала, чего они добиваются. Но там умирали люди, она слышала их вопли.
– Первая часть сделана, – спокойно произнес Аммар. – Нам надо спускаться.
Она перевела взгляд с него на Родриго, который предложил ей выступить в роли Фруэлы.
– Вы не собираетесь мне ничего объяснять, не так ли?
– Позже, Джеана, обещаю, – сказал Родриго. – Сейчас уже нет времени. Нам самим надо готовить мечи, а потом, боюсь, придется поработать доктору.
– Вон уже появился Лайн, – сказал ибн Хайран, указывая в противоположный конец долины. Джеана увидела, как их люди скачут с юга по направлению к тени, в которой исчезли воины из Халоньи.
– Конечно, – ответил Родриго. Она уловила в его голосе нотки удовлетворения. – Он знает, как это делается. За кого ты нас принимаешь?
В ответ на это Аммар улыбнулся, его белые зубы сверкнули.
– Доблестные всадники Джада, – сказал он, – такие же, как те, которых сейчас убивают внизу.
– Не совсем, – ответил Родриго, не реагируя на насмешку. – Не совсем такие же. Вы в этом убедитесь. Пошли, Джеана. Ты сможешь справиться со своей страстью настолько, чтобы спуститься отсюда?
Она бы стукнула его чем-нибудь, но к этому моменту вопли и ржание людей и лошадей у северного конца долины, в темноте, стали ужасающими, и она молча последовала за своими спутниками.
– Мы убиваем любого, кто выскочит из этой расщелины, – решительно приказал Лайн Нунес, перед тем как его люди поскакали вперед. – Пленных не брать. К обеим сторонам относиться как к врагам. У них слишком большой численный перевес.
Мрачное лицо старого воина, когда он отдавал приказ, испугало Альвара. Не секрет, что Лайн считал этот сложный, многослойный план глупым и невыполнимым. Но, поскольку Мазур бен Аврен в Рагозе, сэр Родриго и Аммар ибн Хайран –
Он понимал лишь самую суть: они позаботились о том, чтобы знаменитый вожак разбойников узнал о золоте Фибаса. Они хотели, чтобы он устроил охоту за париас. Эмир Бадир тянул время и не давал согласия на выплату золота Халонье почти до конца года, чтобы дать этому разбойнику время приступить к действию, если тот пожелает.
Потом однажды ночью прискакал одинокий гонец с юга, и на следующее утро Родриго с ибн Хайраном под холодным дождем, на грани зимы вывели из Рагозы пятьдесят вальедцев. Никаких знамен, отличительных знаков и даже их собственных коней: они ехали на неприметных лошадях из Рагозы. Подобно призракам, миновали они пригороды, направляясь на восток, и двадцать из них постоянно вели разведку вокруг, следя за передвижениями чужих отрядов.
Как и можно было предвидеть, именно Мартин заметил банду разбойников, направлявшуюся на север. Тут Капитан и ибн Хайран улыбнулись, а старый Лайн – нет. От этого места они осторожно следили за продвижением бандитского главаря до самой долины. У него было почти восемьдесят человек.
Отряд из Халоньи под предводительством графа Нино ди Карреры – это имя было Альвару неизвестно – уже находился в Фибасе, а восточнее и южнее города его поджидали разбойники. У ди Карреры была сотня людей, на превосходных конях, как гласили донесения.
Когда пришло сообщение об устроенной засаде, Аммар ибн Хайран снова улыбнулся. В тот день тоже шел дождь, вода стекала с полей шляп за воротники мундиров и плащей. Проселочные дороги и поля уже были покрыты толстым слоем зимней грязи, опасной для коней.
– Эмин ха'Назар? Старый лис, – сказал тогда ибн Хайран. – Он сделает это в долине. Правда, мне будет немного жаль, если нам придется его убить.
Альвар все еще не был уверен в своем отношении к Аммару ибн Хайрану.
Джеане он нравился, в этом юноша был совершенно уверен, что осложняло положение. Ее участие в походе само по себе было достаточным осложнением. Он беспокоился, что она скачет под холодным дождем и ночует в палатке на промерзшей или мокрой земле, но она ничего не говорила, не жаловалась, удивительно хорошо держалась в седле – обычно киндатам запрещалось ездить верхом, на лошадях. Он узнал, что она научилась этому в Батиаре. По-видимому, в Батиаре разрешались многие запрещенные вещи.
– Что это за долина? – спросил Родриго у ибн Хайрана. – Расскажи мне все, что знаешь о ней.
Они вдвоем отошли в сторону, в туман, и беседовали тихо, поэтому Альвар больше ничего не расслышал. Он случайно посмотрел на лицо Лайна Нунеса и по его выражению отчасти понял, почему Лайну так не нравится эта зимняя экспедиция. Альвар не был единственным человеком, которого последние события заставили почувствовать себя оттертым в сторону.
Тем не менее неодобрение Лайна, в конце концов, кажется, не имело оснований. При всей сложности плана и необходимости полной тайны передвижений все сошлось здесь, в этой странной, высокогорной, звенящей от эха долине. Сегодня даже светило солнце; воздух был прозрачным и очень холодным.