Лягушка Баскервилей
Шрифт:
– Срослось, – удовлетворенно отметил Семен Михайлович. – Только вам придется как за ложный вызов платить – отдирание собак в договоре не указано.
– Без проблем, – заверила Ирка, – выписывайте квитанцию.
– Интересно, как отреагировали бы в салоне красоты, если бы я попросила сделать мне эпиляцию ладоней? – задумчиво произнесла Зайка, разглядывая свои руки, на которых осталась шерсть Жюли. – Вот чем теперь отскребываться?
– Чегой-то ваша собачонка не шевелится? – с явным интересом спросил Рогачев. – Никак ушиблась. Ах ты, бедненькая, еще и наполовину лысая стала. Ну, не расстраивайся, отрастет шкурка…
Я с умилением глянула на Рогачева. Надо же,
– Давай вставай, – старший охранник наклонился и погладил йоркшириху.
– Не надо! – воскликнул Кеша, – не трогайте! Но поздно. Ладонь Семена Михайловича прилипла к йорку.
Тут только до меня, как до жирафа, с большим опозданием, дошла суть дела. Йоркшириха шлепнулась, когда охранники разлипили домашних. Ушибиться она не могла, Жюли весит очень мало, да и упала с небольшой высоты. Знаете, почему собачка осталась на дорожке кверху пузом? Она приклеилась к камням, которыми вымощена тропка. И сейчас Семен Михайлович не сумеет распрямиться. Просто фильм «Приклеенные-2»!
— Эй, эй, – занервничал начальник, – че мне, так и стоять? Немедленно отковырните! Ну, раз, два…
Не успела я вздрогнуть, как парни в форме, выстроившись цепочкой, дернули Рогачева.
– Уроды! – взвыл Семен Михайлович. – Плитка ж на цементе!
Николай поскреб в затылке:
– Может, бензинчику плеснуть? Клей растворится…
– Еще чего! – закричала Зайка. – Хотите из-за своего сержанта Жюли отравить?
– Я майор, – слегка обиженно уточнил Рогачев.
– И че? – влезла в разговор Ирка. – Какая разница, хоть маршал, только большие звезды тебе сейчас не помощники!
– Некоторые клей, – прищурился один из охранников, – от нагрева мягчеют. Можно костер развести на этой плитке.
– А моя рука? – зашумел Рогачев. – Заткнись лучше, Егор, и не разевай рот до конца смены!
– Понял, – покорно кивнул Егор. – Вот завсегда так, хотел, как лучше, а меня мордой в…
– Надо плитку выковырять, – предложил Иван. – Сейчас я ее стамесочкой подрублю, вы, ребята, снова дерните, и шоколадно получится.
– Делайте, что он велит! – загремел Семен Михайлович. – Только быстро, а то вся кровь к голове прилила, сейчас из носа выльется.
– Хорошо, если через сопатку потечет, – элегически отметил Иван, орудуя железкой, – значит, в башке не скопится, , а вот если не захочет, тогда беда…
– Какая? – прохрипел Рогачев, которому при его весе и наверняка неважной физической подготовке было крайне неудобно находиться в согбенном положении.
– Под черепушкой забродит, – с выражением поэта на простодушном лице уточнил Иван, – и каюк, инсульт, парализует на фиг. Все, можно попробовать дернуть, я ее малость подрубил.
– Живее! – начал беспокоиться Рогачев. – Изо всех сил! Сколько есть, столько и приложите. Не хочу тут от инсульта скосопятиться.
Вновь выстроилась живая цепочка и…
Тут мне следует дать некоторые объяснения. По изначальному проекту в левой части нашего дома следовало быть гаражу. Мы, узнав о том, что попасть к машинам теперь будет совсем просто, сначала обрадовались, но потом Зайка поехала в гости к одной своей знакомой и явилась назад с категоричным заявлением:
– Никаких автомобилей в здании. У Ленки и в прихожей, и в холле, и даже в столовой, когда кто-нибудь начинает заводить двигатель, пахнет выхлопными газами.
Спорить с Заюшкой не берется никто: Ольга страшна в гневе. Впрочем, на сей раз она оказалась на сто процентов права:
В результате мы сконструировали у забора навес, а в помещении, где так и не разместился гараж, устроили баню с просторной комнатой для отдыха. Но поскольку поправки в проект вносились уже во время строительства, коренным образом переделать «автодом» не получилось. Мы не стали закладывать большие проемы, предназначенные для ворот, – вставили туда здоровенные стеклопакеты от потолка до пола. И вскоре сообразили, что сглупили. И правда, можно ли хорошо расслабиться после баньки в комнате, одна из стен которой целиком прозрачная и вдобавок выходит на дорогу?
Но мы решили не унывать. Теперь у нас там живой уголок – несколько аквариумов с рыбками, черепашками и диван, на котором сейчас вольготно расположился Крошка Че Второй. Почему у него такое имя и откуда в нашей семье появился сей субъект, я уже объясняла и повторяться не хочу, лишь уточню: никто из нас, включая дипломированного ветеринара Дениску и желающую стать Айболитом Маню, не способен определить, кем является Че. Птица? Да, у Че имеются два крылышка, размером с почтовую марку, но они кажутся крохотульками на фоне большого, словно у индюка, туловища. Жилистые желтые лапы с мощными когтями похожи на орлиные, зато перьев нет. Вернее, они есть, но человеку, впервые увидевшему Че, кажется, что невероятное создание покрыто мелкозавитой шестью, как у новорожденного ягненка. Голова у Че круглая, и на макушке торчат треугольные, совсем кошачьи уши. Еще у нашего героя наличествует хвост, смахивающий на тот, что торчит у Банди.
Иногда Че сладко зевает, потом расставляет лапы, совершенно по-кошачьи потягивается и виляет продолжением позвоночника. В такую минуту меня всегда охватывает любопытство – кто родители милашки? А далекие предки? Бабушка кошка, папа собака, мама индейка, а папа баран? Да, кстати, .ног у Че четыре, и он очень ловко ими пользуется, летать же не умеет совершенно, из чего я делаю вывод: орлов в роду у красавчика не имелось, максимум гуси. Между прочим, воды Че совершенно не боится. Поэтому слово «птичка», обращенное к нему, не имеет под собой никакого основания, но мы упорно продолжаем считать Че кем-то вроде соловья. Правда, он никогда не поет, просто издает разные, не особо мелодичные звуки.
Все уродство Че искупает его светлый, радостно-оптимистичный характер. Быстро перебирая четырьмя лапами, очаровашка носится по дому, и при этом он ничего не разбил в отличие от Снапа, регулярно уничтожающего напольные лампы, не ободрал диван, как кошки. Че не устраивает норы из одеял, как Банди, всегда в отличие от вредной Черри откликается на зов и не роется в миске у Жюли, отпихивая йоркшириху. Че невероятно интеллигентен и очень мил, он равно хорош со всеми, но особую страсть питает к Хучику. Иногда я наблюдаю такую картину: мопс дремлет в кресле, а на толстой бежевой тушке восседает, нахохлившись, Че, и все его «меховые перья» опущены вниз – птичка явно пытается греть приятеля. Мы выводим Че гулять, дома он не пачкает пол, а после семи вечера котособакоптицеягненок укладывается спать. Подремать Че предпочитает в тихом уголке, он великолепно знает: после вкусного ужина собаки затеют шумную потасовку, устроят игры в догонялки, станут носиться по лестнице и нарезать круги по гостиной. Разве отдохнешь в поднятом ими гвалте? Поэтому умный Че уходит в баню, устраивается на диване и предается грезам. Наверное, ему снится нечто приятное, в процессе отдыха Че порой начинает щелкать клювом и дергать лапами.