Лягушка-принцесса

Анфимова Анастасия Владимировна

— Предлагаете туго перебинтовать грудь? — опять-таки без обиняков уточнила девушка.

— Да, — подтвердил отпущенник. — Но это лишь для прогулок в саду. Будет преступлением держать вас всё время в комнате. Его высочество мне этого не простит.

— А как вы объясните моё затворничество, господин Птаний?

— Ольвийцы — те же варвары, госпожа, — презрительно скривился тот. — И тоже считают любовь мужчин друг к другу чем-то нехорошим и даже постыдным. Я по секрету скажу свои мальчикам, что вы прячетесь от своих соотечественников. Отец, хотя и вождь, но редкостный болван, послал

вас учиться в Империю, где мы с вами встретились и полюбили друг друга. Но, если кто-то из ольвийских купцов в Радле узнает о нашей связи, вас могут даже убить. Вот вы и прячетесь.

— Но тогда может возникнуть вопрос: почему я избегаю общения с вашими мальчиками, когда в доме нет посторонних? — заметила беглая преступница.

— О! Тут всё просто, госпожа! — манерно махнул рукой отпущенник. — Вы испытываете неудобство от того, что пока ещё очень плохо знаете наш язык, поэтому предпочитаете проводить время в моих комнатах.

— Блестяще придумано, господин Птаний! — совершенно искренне вскричала Ника. — Ответив на самые жгучие вопросы, вы тем не менее оставляете им богатую почву для фантазий, направляя их мысли в нужную сторону.

— Благодарю вас, госпожа, за столь лестную оценку моих скромных талантов, — слегка жеманясь, поклонился хозяин дома и замялся. — Вот только ваши волосы…

— А что с ними не так? — насторожилась гостья.

— Они слишком длинные для ольвийцев, — чуть не плача, пояснил собеседник.

— Так обрежьте, — пожала плечами девушка, подумав без сожаления: "Жива останусь — отрастут, а если нет — мне будет всё равно, с какой причёской умирать". — Не поверю, что у вас нет ножниц, господин Птаний.

— Конечно есть! — даже вроде бы обиделся тот. — Только они ещё и темноваты. Среди ольвийцев встречаются люди с разным цветом волос, но почему-то принято считать, что они все блондины.

Ника озадаченно хмыкнула.

Мужчина взял со сложенного полотенца круглую коробочку, и с явным усилием откупорив плотно сидевшую крышку, продемонстрировал бледно-зелёную кашеобразную субстанцию с бьющим в нос цитрусовым запахом.

— Это "След Рибилы", госпожа, — тоном продавца, рекламирующего акцию в парфюмерном магазине, заговорил он. — Чудодейственное средство, которое поможет придать вашим волосам нужный оттенок.

— Только не надо делать их слишком светлыми, — проворчала девушка. — Представляете, как я буду выглядеть, когда они отрастут?

— Как прикажете, госпожа, — не стал спорить отпущенник. — Тогда, с вашего разрешения, не будем откладывать. Возможно, вам будет удобнее расположиться в ванной? Я подстригу ваши волосы, покрашу, а потом помогу сполоснуть. Не сомневайтесь, всё будет просто замечательно! В своей жизни мне не раз приходилось это делать.

Беглая преступница заколебалась.

— Одной вам ни за что не справиться, госпожа! — заверил собеседник. — "След Рибилы" требует осторожного обращения. А я умею им пользоваться.

— Хорошо, — кивнула гостья. — Несите ножницы. Вы их, кажется, позабыли?

— О боги! — театрально всплеснул руками хозяин дома. — Совсем никакой памяти не стало!

Попаданка подумала, что не случится ничего из ряда вон выходящего, если она предстанет перед

владельцем подобного заведения топлес. Во-первых, этим здесь никого особо не шокируешь, во-вторых, он бывший раб, и, следовательно, настоящей аристократке просто неприлично его стыдиться. Ну, и в-третьих, гей и не интересуется женщинами в сексуальном плане. А вот набедренную повязку лучше оставить. В ней как-то спокойнее.

Сбросив платье, девушка осторожно провела ладонью по гладко отшлифованным липовым плашкам, из которых состояли стенки лохани, убеждаясь в отсутствии заноз, забралась внутрь и вытянула ноги.

— Я уже здесь, госпожа! — преувеличенно бодро вскричал Птаний, заходя в ванную с инструментом, напоминающим ножницы для стрижки овец, в одной руке, а другой прижимая к груди деревянный ящичек с металлическими накладками по углам.

Аккуратно сложив всё на лавку, хозяин дома прежложил:

— Позвольте отодвинуть занавеску, госпожа, чтобы стало светлее.

— Конечно, — кивнула гостья, откидываясь на спинку лохани. — Делайте, как вам удобно, господин Птаний.

Прикрыв её плечи грубым застиранным платком, мужчина деловито уселся на пол и принялся с нарочитой осторожностью расчёсывать изрядно спутанную шевелюру.

— У вас прекрасные волосы, госпожа! Густые, длинные, шелковистые. Право слово, даже жаль стричь такую красоту.

Ника знала, что он врёт самым беспардонным образом, поэтому поспешила перевести разговор на другу тему:

— Среди ваших мальчиков кто-нибудь говорит по-ольвийски?

— Вы можете не опасаться, госпожа, — успокаивающе рассмеялся собеседник. — В доме только я знаю этот язык. Ольвийцы — дикий, отсталый народ с края земли. За всё время, что я здесь живу, они заходили к нам всего несколько раз. Да и то те люди уже давно живут в цивилизованных странах и отказались от своих варварских взглядов на любовь.

— А давно вы здесь живёте, господин Птаний? — прикрыв глаза, спросила девушка.

— Пятый год, госпожа, — вздохнул отпущенник, убирая гребень. — Ах, как же я буду стричь такие чудесные волосы? Мне кажется, я совершаю святотатство, госпожа.

— Но вы же сами сказали, что это необходимо, — проворчала беглая преступница. Приторная любезность владельца публичного дома начинала её раздражать.

— К сожалению, да! — подтвердил он, поднимаясь на ноги. — Сейчас возьму ножницы.

Стараясь погасить нарастающее чувство досады, Ника хотела задать ещё несколько вопросов, но мужчина опередил её, заговорив первым:

— Я родился свободным, госпожа. Но едва достиг возраста семи лет, мать продала меня одному доброму господину. Мой первый хозяин, память о котором я буду чтить всю свою жизнь, говорил, что она была продажной женщиной и не знала даже имени моего отца. Господин Велер обожал меня, и я рос в любви и неге. Он выучил меня грамоте. Вечерами мы вместе читали стихи известных поэтов и сочинения мудрецов древности. Хозяин даже приглашал наставников, дабы преподавать мне хорошие манеры и иностранные языки. Это благодаря его заботам я отлично изъясняюсь на либрийском и даросском, знаю банарский, ольвийский и даже немного понимаю келлуан. Чуть поверните голову, госпожа. Вот так.