Лягушка
Шрифт:
Вот эта смена как раз и была бедной на таланты. Малышня еще суетилась, притаскивала упиравшихся бедолаг, прямо-таки силой вырывая у них согласие прочитать стишок из школьной программы или потанцевать "Яблочко", а старшие сидели, будто воды в рот набрав. Наконец Сева-вожатый отпустил малышей.
– Ф-фу, - выдохнул он.
– Теперь ваши предложения.
Какие еще предложения? Они переглядывались и пожимали плечами.
– Ребята, отнеситесь ответственно!
– призвал Сева.
– Да нет у нас в смене никаких талантов, честно!
– писклявым
– Абсолютно!
– подтвердил Скородумов басом.
– Неужели никто ничего не умеет? Вот ты, Асланянц! Не поверю, что ты такой скучный человек!
– Чего скучный? Я не скучный! Я фокусы могу показывать. Эти... карточные.
– Ага! Здорово он их показывает!
– подтвердил Скородумов.
– Ребята, неужели вы не понимаете неуместность карточных фокусов на пионерском костре?!
Дине стало жалко Севу, и она пообещала, что Света Савельева, с которой они немного подружились, изобразит звуки животных.
После отбоя Света часто смешила девочек, принимаясь то лаять по-собачьи, то мяукать, то блеять, то кудахтать. Это получалось у нее очень похоже и, главное, смешно. Дина не была уверена, согласится ли Света изображать звуки животных на прощальном костре, но попытаться уговорить ее все же стоило.
– Ладно, - кивнул Сева, - звуки так звуки. Еще что?
– Я предлагаю сцену из спектакля, - сказал Марат. До сих пор он молча сидел в углу, так что о нем даже забыли. Теперь все повернулись в его сторону, а он повторил как ни в чем не бывало: - Сцену из спектакля! По-моему, это будет интересно и не скучно.
– Но из какого?
– спросил Сева.
– Из "Отелло", - отозвался Марат без раздумий.
– Я, например, согласен сыграть Отелло.
– Ну да... волосы у тебя, того... кучерявые, - сказал Сева, слегка замороченный происходящим.
– Один будешь играть или с Дездемоной?
– С Дездемоной. С ней!
– И Марат, как будто это само собой разумелось, показал на Дину.
Теперь все головы повернулись к ней.
У Дины перехватило дыхание.
– Дэз-дэ-мона, - дурацки коверкая, проблеял Асланянц, а Зотиков, закатывая глаза, затрясся в мелком смехе.
– Тише!
– Сева хлопнул по столу ладонью, хотя особого шума как раз и не было.
– Поскольку есть предложение, его надо обсудить.
– А чего обсуждать?
– пробасил Скородумов.
– Раз сам вызывается... Может, только кого покрасивше поискать на эту, на Дездемону?
– Подумаешь, знаток!
– фыркнул Марат.
– Чего знаток? Я никакой не знаток. Чего думал, того и сказал.
– Если хотите, у нее настоящий тип эпохи Возрождения! Лицо - как на старых картинах! Джотто, "Рождение Венеры", ясно?
– Подойдя к Дине, он стал размахивать руками перед ее носом, словно экскурсовод.
– Это какое же рождение? Там, где она голая из ракушки вылазит? Асланянц в восторге вертел головой, а уши у него пылали, словно два фонаря.
– Ладно!
– Сева стукнул по столу уже не ладонью, а кулаком. Готовьте своего "Отелло"! Моя помощь
– Мы сами, - быстро сказал Марат.
Они ушли. Остались лишь Марат и Дина.
– Да ты не трухай!
– подмигнул он ей.
– А почему ты решил... что у меня получится?
– Слушай, старуха, почему ты такая в себе неуверенная? Другая бы нос задирала до потолка, а ты... Ладно, завтра вечером на этом месте!
– Он помахал ей рукой и пошел с террасы.
После отбоя, когда Света натешила девчонок "звуками животных", Дина позвала ее к себе. Света не стала забираться к ней под одеяло, как это делали девчонки, когда хотели посекретничать, а села на край Дининой постели и довольно-таки неласково спросила:
– Чего тебе?
Дина как можно убедительнее попросила ее выступить на прощальном костре со "звуками животных", однако Света молчала. Она сидела отвернувшись, и выражение ее лица не было видно Дине.
– Я бы, может, и согласилась, - наконец сказала она, - если бы кто другой попросил. А для тебя - фигушки!
– Почему?
– растерялась Дина.
– А так! Как вам - так на блюдечке должны, а как вы - так чихаете на всех!
Сейчас уже замолчала Дина. Она ничего не понимала. Света снова заговорила.
– Девчонки тебя не одобряют. Потому что если все - так все. И нечего! Поняла?
– Нет, - сказала Дина.
– Не поняла. Ничего.
– Ты дурочка или прикидываешься?
– Дурочка, наверное, - сказала Дина.
– Только все равно я ничего не понимаю.
– Да ведь бойкот у нас! Бойкот насчет мальчишек! Мы же договорились. А ты с этим, с Маратиком!.. Неразлейвода.
Чья-то тень мелькнула у стеклянной двери, и Света юркнула под кровать. Дверь открылась, и Сева-вожатый заглянул в спальню, посмотрел и так же осторожно закрыл дверь. А Дина вспомнила: Сева-вожатый! Когда наступало его ночное дежурство по лагерю, мальчишки заранее предвкушали массу удовольствий. В спальном корпусе старших спальня девочек и спальня мальчиков разделялись нешироким коридором; в конце коридора стоял стол и кресло, а на столе - электрический чайник, телефон и неяркий ночник. Это и было место ночного дежурного. Обычно дежурные читали книгу, пили чай, подремывали или отправлялись смотреть спальни малышей. Однако почему с таким нетерпением ждали дежурства Севы-вожатого?
Потому что Сева был уникальной личностью.
Уложив ребят, попив чаю и опять пройдясь по спальням, Сева затем усаживался в кресло и впадал в странное состояние, похожее на летаргию. Это было что-то вроде сна, но в то же время и не сон. Глаза у Севы были закрыты, лицо блаженно-расслабленное, он слегка посвистывал носом, но в то же время Сева вступал в разговор, отвечал на вопросы, причем вполне осмысленно, и даже спорил. Однако при одном условии: если говорить с ним тихим, спокойным голосом и ни в коем случае не шуметь. В желающих "поговорить" с Севой не было отбоя, однако брали не всех, не более пяти человек на один раз. Ведь известно: чем больше народу, тем больше шума.