Лю Яо: Возрождение клана Фуяо
Шрифт:
Пролистав несколько страниц, Чэн Цянь заметил, что ни один из рисунков не повторился. Кроме того, в книге было перечислено великое множество необычных техник. По сравнению с тем, что здесь было изображено, темные заклинатели из Чжаояна казались просто кучкой дикой деревенщины!
Чэн Цянь не осмелился слишком внимательно разглядывать эти иллюстрации.
Когда он уже собрался было закрыть книгу, юноша вспомнил, что его старший брат замаскировал обложку под писания «О ясности и тишине».
Лицо юноши приобрело
Прежде, чем он осознал свои чувства, за его спиной послышались быстрые шаги. Янь Чжэнмин поднялся по библиотечной лестнице и спросил:
— Что ты тут нашел?
Чэн Цянь пораженно замер на месте. У юноши задрожали руки. Фальшивое писание «О ясности и тишине» выскользнуло из его пальцев и упало на землю, открывшись ровно на одном из весенних пейзажей5.
5 ?? (chunguang) — весенний пейзаж (в переносном значении эротическая сцена).
Янь Чжэнмин замолчал.
Это было как гром среди ясного неба. В тот момент Чэн Цяню показалось, что ни одно Небесное Бедствие не сможет с этим сравниться.
Заметив замешательство Янь Чжэнмина, Чэн Цянь решил воспользоваться выпавшим ему шансом. Сделав вид, что ничего не произошло, юноша придал своему лицу самое, что ни на есть, спокойное выражение и шагнул вперед, чтобы поднять сомнительную книгу. Однако ее тут же выхватили у него из рук.
У главы клана Янь было множество серьезных дел. Он давно забыл все свои дурные подростковые привычки. Но стоило ему только увидеть эту книгу, и он даже не подумал о том, что его собственная совесть может оказаться нечиста. Он тут же разозлиться. Юноша пришел в такую ярость, словно кто-то оставил черные следы на снежном поле.
Он шлепнул Чэн Цяня по руке и сердито сказал:
— Что это за ересь? Ты ведь пришел сюда, чтобы найти хронику острова Лазурного дракона? Почему у тебя в руках это?
У Чэн Цяня не было другого выбора, кроме как робко объяснить:
— Она упала с полки...
Держа в руках книгу, Янь Чжэнмин почувствовал, что картинки в ней были слишком уж вызывающими.
— Ты читал ее? — зло спросил он.
Чэн Цянь промолчал.
Дыхание Янь Чжэнмина участилось. Его гнев разгорелся еще сильнее.
— Я думал, от тебя будет меньше хлопот, чем от тех двоих. А теперь посмотри на себя! Зачем ты вообще такое читаешь? Ты уже забыл о своей внутренней травме? Почему бы тебе не сосредоточиться на сохранении душевного равновесия и на лечении, вместо того, чтобы рассматривать всякую чепуху?
Чем больше он говорил, тем больше злился. Юноша ударил Чэн Цяня книгой в грудь с такой силой, что та едва не порвалась.
— Бесстыдник!
Чэн Цянь не возражал. Он и сам не знал, что сказать.
— Если бы я знал, что за ублюдок притащил это в нашу библиотеку, я бы… — горячо произнес Янь Чжэнмин.
—
— Что?...
Чэн Цянь деликатно перевернул книгу, которую Янь Чжэнмин едва не порвал, и указал на фальшивое название писаний «О ясности и тишине».
Янь Чжэнмин посмотрел на знакомые слова и ошеломленно замер.
— Все в порядке, старший брат. Я знаю, что в те времена ты не был таким благоразумным, — «понимающе» сказал Чэн Цянь.
Прежде, чем юноша успел договорить, Янь Чжэнмин и сам понял, что был неправ. В детстве именно он тайно прятал такие вещи в Священных писаниях. И кто после этого был самым беспутным сыном клана Фуяо?
Конечно же, лицо Янь Чжэнмина тут же позеленело, а уши покраснели. Он забрал у Чэн Цяня книжку с картинками, молча развернулся и зашагал прочь.
Вдруг, что-то шевельнулось в сердце Чэн Цяня. Он оперся на перила. В слабом свете защитных заклинаний черты его обычно равнодушного лица казались гораздо мягче.
— Старший брат, — окликнул он Янь Чжэнмина и смело спросил, — Чжуан Наньси рассказал мне, что ему нравилась одна бродячая заклинательница. До такой степени нравилась, что его чувства к ней не изменились бы, даже стань она обычной смертной. Когда мы были юными, ты читал эти... м-м-м, старые истории. Был ли в твоей жизни такой человек, о котором ты мог бы сказать: «Он мне нравится», даже несмотря на короткую жизнь смертного?
Внизу свет был куда тусклее, и большая часть лица Янь Чжэнмина оказалась скрыта в тени книжной полки. Чэн Цянь не мог его рассмотреть. Юноша долго молчал. На мгновение Янь Чжэнмин, казалось, перестал дышать и превратился в неподвижную каменную статую.
Спустя долгое время он, наконец, спросил:
— Кто такой Чжуан Наньси?
— Очень разговорчивый ученик горы Белого тигра.
Тон голоса Янь Чжэнмина внезапно стал холодным.
— С этого момента ты больше не должен общаться с такими неприличными людьми. Чтобы преодолеть Небесные Бедствия ты отказался от всех чувств и удовольствий, тебе ли не знать, что значит «сохранять ясность ума и следовать истинному пути»? Если ты собираешься думать о ерунде, то отправляйся обратно в Цинань и делай это там!
Глаза Чэн Цяня внезапно потемнели.
Звук шагов становился все тише и тише. Глузо щелкнула дверь библиотеки. Благодаря наложенному на нее заклинанию, она закрывалась сама собой. По зданию пронесся холодный ветерок.
Чэн Цянь аккуратно поднял книги, которые он по неосторожности уронил, и поставил их обратно на полку. После этого он взял хронику острова Лазурного дракона, сел на скамейку у окна и приступил к чтению.
Висевшая на стене маленькая масляная лампа загорелась сама по себе. Чэн Цянь перелистнул несколько страниц и вдруг почувствовал, что все это попросту бессмысленно.