Любавины
Шрифт:
– Нету, – сердито сказал Степан. – Сапог-то нету.
– А где же они?
– Где… Нету. Проел.
– Поэтому и на лекцию не пошли?
– Как же пойдешь? Сегодня товарищ приедет из дома, привезет.
– Ая-яй, – вздохнула старушка. – Знаете, что? Я вам сейчас принесу. У вас какой размер?
– Сорок первый.
– Я вам сейчас принесу. Они хоть и женские, но вам подойдут – они разносились.
– Да что вы!
– Ничего. И вы пойдете на лекцию. Лекции нельзя пропускать.
Принесла
– Примеряйте.
Степан, чтобы не обидеть заботливую старушку, напялил шлепанцы и пошел на лекцию. И проклял потом и эти шлепанцы и добрую старушку – товарищи подняли его на смех (шлепанцы не очень шли к солдатским галифе). На каникулы Степан приезжал домой и с остервенением принимался за работу. Нужно было еще помочь сестренке, которая оканчивала в Баклани десятилетку. Приезжал всякий раз веселый, обходительный – студент. Только не такой нарядный. И руки старался не показывать: они у него были огромные, твердые, как дерево, мозолистые.
Все выдержал Степан, все перенес – техникум окончил.
Приехал домой, выпил на радостях и плясал в совхозном клубе. А плясать не умел, а ему наверно, казалось, что он все умеет. Размахивал руками, высоко подпрыгивал и подпевал:
Пляшу, пляшу, пляшу я; Подпояшу Яшу я Тоненькой резиночкой - Назову картиночкой!Это было смешно. На другой день ходил он пристыженный, смущенно посмеивался, и ему очень хотелось уехать куда-нибудь из деревни недели на две.
Война к тому времени кончилась.
Устроился Степан в Баклани, в МТС, механиком по ремонту. А вечерами, после работы, рубил себе дом. Вдвоем с отчимом. Отчим без руки – помощник слабый.
Наняли как-то машину, поехали ночью за лесом – не хватало на сруб. Ехать надо было километров за сорок, на Бию. Грузили сплавной лес; бревна как свинцовые – под силу пятерым. Отчим и шофер выбились из сил, а Степан торопит:
– Давайте, давайте.
– Ну тя к черту, Степан! Давай хоть покурим, – взмолился отчим.
Степан улыбнулся, вытер рукавом пот с лица, сказал негромко:
– Покурите, а я пока буду подкатывать их к машине, – Степан торопился, потому что успел договориться насчет леса только с одной организацией, а с другой какой-то не договорился – не было начальства. Так вот эта вторая организация могла накрыть – доказывай потом, что договориться просто не успели, а время не ждет: лес сплавной – сезонный – можно прозевать. Ничего этого Степан не сказал ни отчиму, ни шоферу.
Нагрузили машину, стали выезжать на взвоз – машина не тянет. Шофер вспотел, перекидывает скорости, рвет мотор…
Степан попробовал выехать
– Давайте скинем половину, – сказал он, не глядя на отчима и шофера.
Скинули половину, выехали. Потом эти скинутые бревна затаскивали на себе на взвоз и опять грузили на машину. Когда оставалось уже немного, штук пять, Степан взвалил на плечо толстый комель, коротко, негромко вскрикнул, сбросил бревно, сел на землю. Сплюнул на ладонь, посмотрел на кровь.
– Надорвался.
Его усадили в кабину и повезли в больницу.
И это выдержал Степан. Отлежался в больнице, достроили дом, переехали из совхоза в Баклань. Сестру Степан отправил учиться в институт, в Томск. Жизнь пошла в гору.
Потом Степан служил в армии. Прослужил три года, вступил в армии в партию. Вернулся, опять пошел в МТС. Работал хорошо, товарищи любили его. На районной комсомольской конференции, когда предложили его избрать в новый состав райкома, все делегаты единодушно проголосовали – за.
Так Степан сделался первым секретарем Бакланского райкома комсомола.
В это же время приехали на практику в Баклань сестра Степана, Наташа, и с ней подружка – Оленька.
Степан, как только увидел эту Оленьку, так сразу понял, что он еще настоящего горя не знал, что это только предстоит ему.
Оленька не отличалась красотой. Но Степан был особенный человек: ему всегда нравились девушки с каким-нибудь недостатком. Если у девушки неровные зубки и она шепелявит, Степана это умиляло. Если девушка ходить не умеет, переваливается уточкой, Степан в восторге от нее. Он, правда, никогда не выказывал своего восторга. У него только ласково темнели серые задумчивые глаза.
У Оленьки было сразу два недостатка: первый – она страдала близорукостью, носила большие сильные очки, второй – Оленька была вертлява, звонко, часто без причины, смеялась, обо всем судила легко и просто. Таких людей Степан не уважал, но Оленьке это очень шло. А когда она снимала очки и беспомощно и несколько растерянно смотрела вокруг, у Степана тревожно и сладко ныло под сердцем, ему хотелось как-нибудь помочь Оленьке. Словом, Степан влюбился.
И вот как-то в воскресенье, вечером, пошел он с Оленькой в кино.
Погода была великолепная – тихо, морозец.
Шли, болтали всякую чушь.
Встречается Пашка Любавин (они товарищи со Степаном).
– Здорово!
– Здорово.
У Пашки – Степан знает – поганая привычка: как встречает незнакомую девушку (с кем бы она ни шла), так начинается: шуточки разные, хаханьки, хиханъки… И глаза у него становятся нехорошие – хитрые и озорные. Так и тут:
– Познакомь, Степа.
– Знакомьтесь.
Пашка долго держал в своей руке Оленькину маленькую ручку, смотрел ей прямо в очки и улыбался.