Люби меня в темноте

Эшер Миа

Он берет меня за руку и уводит к столу. Я иду за ним — онемевшая, будто в тумане. Сажусь на стул рядом с ним, разворачиваю на коленях салфетку и смотрю, как он кладет мне салат. Но у меня пропал аппетит.

Уильям берется за вилку.

— Я думал, ты занята подготовкой юбилея моей бабушки. Он совсем скоро. — Он улыбается этой своей улыбкой золотого мальчика — обаятельной и неотразимой. Снова становится знакомым мне Уильямом, и я почти начинаю верить в то, что мне все привиделось.

Почти.

— Давай ты сейчас сосредоточишься на приеме,

а после него мы снова вернемся к этому разговору?

— Конечно, — безучастно говорю я. Мой взгляд переходит от его красивого профиля на завешанную фотографиями стену у него за спиной. Там запечатлены идеальные моменты нашей с ним жизни. Рядом с мужчиной стоит стройная девушка в белом. Невеста. Ее юное лицо окружает ореол темных волос, она с обожанием смотрит на жениха, а он улыбается ей. Они выглядят такими влюбленными. И счастливыми.

С моих глаз спадает пелена, и изображение передо мной начинает расплываться от слез.

Неужели я заблуждалась?

***

На следующее утро, возвращаясь с пробежки, я вижу у входа в наш дом две большие машины. Я перехожу на шаг и, непонимающе хмурясь, смотрю, как внутрь заносят огромный букет алых роз. На верхней ступеньке стоит миссис Крофт, ее глаза мягко сияют.

— Доброе утро, миссис Крофт.

— Доброе утро, Валентина.

— Что это? Я не помню, чтобы заказывала цветы.

Миссис Крофт улыбается. Наверное, впервые за все время, что я ее знаю.

— Может, зайдете в дом и посмотрите сами?

— Хорошо.

Я переступаю порог, и мои глаза округляются. Всюду, куда не взгляни, сотни роз. Букетами заставлен буквально весь холл, а в центре, на мраморном столике, стоит особенно сложная и красивая композиция. Я наклоняюсь, чтобы вдохнуть опьяняющий аромат, и замечаю записку.

«Прости за вчерашнее. Дорогая моя, я люблю тебя».

Я принимаю его извинение, но ощущение, что все хорошо, не приходит. Потому что все плохо.

 

Глава 28. Себастьен

— Так зачем тебе понадобилось приглашение на этот прием? — спрашивает Аллегра, пока я помогаю ей снять пальто.

Я смотрю, как мой агент, очень привлекательная женщина немного за пятьдесят, передает пальто девушке, которая работает в гардеробе, и по-доброму улыбается, напоминая о том, что, когда хочет, она умеет быть милой. Будучи одной из самых жестких агентов в мире искусств, она способна без сожалений растоптать ваши мечты. Но если вам повезет, и она вас заметит, то лучшего защитника и почитателя ваших работ вам не найти. Аллегра или пустит вам кровь, или пойдет за вас воевать.

Она взбивает свои пышные, тронутые сединой волосы.

— Фицпатрики не совсем в твоем вкусе. Очень скучные люди.

Я обвожу взглядом море гостей,

высматривая ее.

— И потому тебе легче их выносить?

— Именно, — беззастенчиво отвечает она. — Боже, мне надо выпить.

Я перехватываю у проходящего мимо официанта два бокала с шампанским и один передаю ей.

— Держи.

Мы чокаемся.

— Sant'e.

— Sant'e. — Отпивая, она изучает меня. — Я уже говорила, что ты мой любимый клиент?

— Неоднократно, но я уверен, ты говоришь это всем своим клиентам, — в тон парирую я.

Она мелодично смеется.

— Только таким красивым, как ты. Но все-таки, что тебя сюда привело? И не говори, что захотел отпраздновать девяностолетие Лоретты, я все равно не поверю.

Я поправляю свой галстук-бабочку.

— Я кое-кого ищу.

— О. — В ней вспыхивает интерес. — И кого же?

В Париже у меня было только имя и город. Валентина Фицпатрик из Гринвича. Но мне пришла на помощь Софи. Высшее общество Гринвича было небольшим кровосмесительным кругом. Ее подруга не была знакома с ней лично, но они состояли в одном кантри-клубе. Ее муж иногда играл с Уильямом в гольф. Как только я узнал, где искать Валентину, сделать все остальное удалось относительно просто. Я позвонил Аллегре и спросил, знает ли она кого-нибудь из Фицпатриков. Она не знала, но слышала о приближающемся приеме, на котором должны были собраться все сливки общества Коннектикута и Нью-Йорка. Прием устраивали мистер и миссис Уильям Александер Фицпатрик IV.

Аллегра немного поколдовала и достала для нас приглашения.

Когда я узнал, что Валентина вернулась к мужу, во мне, заживо сжигая меня, закипели боль, ревность и злость. Но голос, который ранее убеждал меня, что наше чувство было искренним, настоящим, потребовал, чтобы я не сдавался. Чтобы поехал за ней. Она собиралась закончить отношения с мужем, значит у ее бегства должна быть причина. Не может не быть.

И вот я здесь. Стою в ее доме, и мое сердце — это единственное, что я могу ей предложить. Мне нужны ответы, и нового шанса получить их, возможно, не будет. Я стискиваю кулаки. Я не знаю, куда приведет меня эта ночь, но точно уверен в одном…

Сегодня я выйду из этого дома либо ожившим, либо окончательно сломленным человеком.

Перед глазами вспыхивает образ Валентины, танцующей на моей кухне, и я одним большим глотком допиваю шампанское.

— Одного человека, с которым у меня осталось незавершенное дело.

— О-о… интрига набирает обороты.

Аллегра оглядывает помещение, изучая толпу. Увидев знакомого, она останавливается с ним поболтать. Представляет меня, но я не запоминаю имени этого человека. Мое внимание далеко. Я провожаю взглядом каждую женщину, которая походит на Валентину, надеясь — боясь — наконец-то найти ее в океане бессмысленных лиц.