Люби меня
Шрифт:
Мы сталкиваемся взглядами.
Не знаю, что выдаю глазами я, но в его вижу неверие, злость, растерянность и ту самую жажду, что заставляет действовать так грубо.
Мое сердце беснуется где-то в горле. Интересно, ускорилось ли хоть немножко его?
– Саша…
Снова дергает и прижимает. Я снова отталкиваю. И так много раз, пока наше дыхание не становится надсадным.
– Значит, нет? – хрипит мне в висок после очередного сражения.
– Нет!
И Саша тотчас утрачивает ко мне интерес. Я понимаю, что так резко подобное не происходит. Но когда он убирает от меня руки и отступает,
Я в то же мгновение жалею о том, что оттолкнула его. Но не бросаться ведь самой обратно.
Слезы слепят глаза, когда я эмоционально высекаю:
– Я думала, что ты – мой герой… А ты – антигерой!
Георгиев, конечно же, не удостаивает меня ответом. Он не реагирует никак! Лишь челюсти сильнее сжимает и, дернув подбородком, отворачивается.
– Садись в тачку, – выговаривает совершенно ровным тоном по пути к машине. – Отвезу тебя домой.
Я подчиняюсь, просто потому что в тот момент иного выхода не вижу. Всю обратную дорогу надеюсь хотя бы мимолетный взгляд поймать. Но он не смотрит. Держится так, словно и нет меня с ним!
– Кто это поет? – спрашиваю, чтобы завязать разговор.
– На экране написано, – сухо отвечает Саша, так и не повернувшись ко мне.
Поджимая губы, с трудом перевожу дыхание. Полновесно принимаю то, что больше мы с ним не увидимся, и по телу прокатывается первая волна дрожи. А за ней еще, и еще… Меня будто лихорадка охватывает.
Почему он не попытался хотя бы поцеловать меня?
Когда машина притормаживает у подъезда, выскакиваю чересчур резво. Хочу уйти, показав, что мне тоже плевать на него. Но у самой двери все равно оглядываюсь. Неожиданно Сашин взгляд ловлю, и в груди все заламывает. Щемит так, что дышать невозможно. Да и пошевелиться нет сил, пока он не отворачивается.
Машина срывается с места и исчезает за поворотом.
Вот и все… Все. Точка.
9
Будь в моей команде…
Итак, она все-таки послала меня.
Она. Меня. Послала.
Она.
Меня.
Блядь…
По каким-то гребаным причинам принять это оказывается труднее, чем я рассчитывал. Настолько, что… В общем, да, блядь! Первую ночь я не сплю.
Почему?
Ответов у меня нет. Да и какая на хрен разница? Никаких ответов я не хочу. Потому как, мать вашу, не настроен придавать всему этому ебаному дерьму еще большее значение.
Зачем, если у нас финиш без старта?!
Я это понимаю. Прекрасно, сука, понимаю. Не дебил же.
Но…
Несмотря на все свое понимание, на следующий же день ввязываюсь творить крайне зашкварную дичь, которую раньше и под дурью не смог бы себе представить.
Всякий раз, когда мне, блядь, нужно куда-то выбраться из дома, я за каким-то хером еду самыми окольными путями – через Сонин двор. Причем, еду – мягко сказано. Пролетаю с агрессивными прогазовками, словно мелкий безмозглый урод, которому повезло дернуть у отца первое в своей жизни корыто. Ни на дверь подъезда, ни на окна Богдановых я не смотрю. Двигаюсь, якобы прямо по курсу. По своим делам. Просто постоянно одним маршрутом, каким бы ебануто-запутанным
Сука, да я сам от себя в полном ахуе.
Кроме этого, в позорную часть моей биографии, как бы я ни сопротивлялся истине, придется добавить еще пункт. Помня, что Соня работает продавцом-консультантом в одном из дешманских бутиков ТРЦ, появляюсь в этом чертовом месте миллион раз за сутки. Ленивой походкой пересекаю нужный этаж и спускаюсь обратно в подземку, чтобы сесть в тачку и уехать.
Ладно.
Окей, блядь.
Иногда я делаю два круга. Может, три… Три максимум. Иногда я останавливаюсь, чтобы взять в местной забегаловке блевотный кофе. Иногда заваливаю в магазин, бренд которого не презираю столь же сильно, как все остальные на этом проклятом этаже, и вроде как даже просматриваю товар.
К гордой голи в бутик я не захожу никогда. И не потому, что тот забит чисто женскими тряпками. Я бы мог сделать вид, что мне нужен подарок… На хрен такие мысли! Я не хочу ее видеть.
Ладно, ладно…
Блядь…
Я не хочу, чтобы она решила, будто я хочу ее видеть.
Она по-прежнему не нужна мне. Ясно?
Ничего серьезного в происходящем нет. И хоть я не нахожу более-менее внятных объяснений, думаю, что это просто какая-то пацанская блажь, которую я успешно проскочил в школе. Должно быть, каждый мужик в определенный период жизни проходит подобное. Когда кажется, что свет клином, и вот это вот зудящее: «Хочу только ее». Это сводит с ума, честно. Но я ведь знаю себя. Не сопля. Перетерплю.
Иногда мы сталкиваемся. Да, мать вашу, это именно то, ради чего я и проворачиваю всю эту херню. Но даже тогда я на нее не смотрю. Ну, напрямую – так точно. Периферийно захватываю. И на этом все. Прохожу мимо, будто незнакомы. Точно так же, как делал до того, как поймал ее под дверью отцовского кабинета.
В тот момент, когда Соня оказывается рядом, у меня не трещит грудак. Не сводит огненными спазмами мышцы. Не расползается по всему кожному покрову дрожь. А даже если подобное и происходит, то… Все совпадение. Она не окрыляет меня.
Это банальная, сука, похоть. Я способен с ней справиться.
Задирая голову, стискиваю зубы. Дыхание задерживаю. И стойко валю мимо.
Антигерой, блядь. Пусть попробует найти кого-то лучше меня. Пусть, мать вашу, только попробует.
– В воскресенье у нас будут гости, – задвигает в один из вечеров мама. Я на автомате напрягаюсь. И не зря. – Можешь привести свою девушку.
Едва она упоминает ее, в моем сознании тотчас ярчайший образ всплывает. Словно высек кто-то. Никак не избавиться.
Ненавижу эти реакции. Сука, как я их ненавижу.
Прокашливаюсь, чтобы иметь возможность сглотнуть ком странной и неописуемо-удушающей тревоги.
– В воскресенье у меня игра. После нее мы, как обычно, будем на пляже.
Круто, конечно, что ебанутый тренер Кирилюк вертел на трубе наши летние каникулы. Никогда не снижает нагрузки. Если ты в городе, попробуй только не явиться на тренировку – живьем нутро выжрет. Кроме всего прочего, умудряется организовывать открытые игры. Это помогает держаться Земли, несмотря на долбанутые пропеллеры в башке.