Люби меня

Грин Соня

Спустя некоторое время, когда он отсмеялся, ответил:

— Мы трахаемся, когда он не трахает Хинату, а меня не трахает работа.

— Гаара, — прошептала я.

Он завел машину и пояснил:

— У отца рак. Гребаный рак легких. С метастазами. Ему осталось не больше года, потому, что химия не помогла в полной мере. И он сказал это мне пару дней назад. И именно поэтому он готовит меня на своё место.

Им не быть вместе. Гаара не рискнет. Не сейчас точно.

— Мне жаль.

Только кивнув, он

продолжил вести машину.

— Какие у тебя планы? Лучше бы это было сопливые посиделки с мороженым и мелодрамой, — почти шутя произнес он.

Я улыбнулась. Взглянув на мобильник, я поняла, что должна сделать то, что нужно было сделать три года назад. То, на что духу у меня не хватило.

— Мне нужно встретиться с ним.

Взглянув и оценив меня, Гаара удовлетворенно кивнул.

— Ты справишься.

========== 10: Прошлое ==========

Долго переминаясь и не решаясь входить, я понимала, что трусила. Уже чувствовала ту неловкость между нами. Нам нужно было поговорить. Ему нужно. Поговорить.

Конечно.

До вчерашнего дня я была зла на Саске и не понимала, за что он так меня ненавидит. И почему мы так расстались. Но теперь… Теперь чувство вины съедало меня на завтрак, обед и ужин.

Выдохнув, я всё же толкнула двери, заходя в уютное кафе. Обводя взглядом столики, и быстро останавливаясь на черных, небрежно уложенных волосах, я сделала вдох, пытаясь успокоится.

Расслабься, всё хорошо. Всё будет хорошо. Всё не может быть иначе. Вообще-то может.

Он встал, ожидая пока я подойду, и помог снять с меня верхнюю одежду.

— Прекрасно выглядишь, — Саске постарался улыбнуться, но вышло немного натянуто.

И, черт бы меня побрал, я не сдержалась, не привычно язвительно ответив:

— Спасибо, кардиган закрывает большинство синяков.

И он опешил и застыл как от удара. Пощечины. Боже, даже сейчас я не могла держать язык за зубами. И лишь покачав головой, прошептала:

— Я не хотела, прости.

Саске взял мою ладонь, отчего моя рука слегка задрожала. И он заметил это, как-то грустно смотря на наши ладони, и поднял их к губам пытаясь унять мою дрожь.

— Я больной ублюдок, и тебе не за что передо мной извиняться.

Саске усмехался, и возможно это немного расслабляло. Он выглядел вымученным, но официантки всё равно глядели на нас с завистью и презрением на меня. Это, определенно, возвращало меня назад.

— Итачи, — он невольно вздрогнул от упоминания старшего, и я поправилась: — Твой брат рассказал мне кое-что.

Парень сжал мою ладонь, прерывая и заставляя умолкнуть. Чего он хотел? Ведь хотел поговорить, а теперь? Теперь меня затыкает.

Покачав головой, он пояснил:

— Я прошу тебя дать мне этот день, — я, всё ещё не понимая, посмотрела

на него. — Только ты и я. Я хочу сделать сегодняшний день подарком нам, нашим отношениям, которые были. Сегодня и всё. Если ты захочешь — я исчезну из твоей жизни. Только этот день, — эхом повторил парень.

Этот день. Выяснить всё раз и навсегда. Это хорошо. Поставить все точки. И больше никогда не увидеть его? А хочу ли я этого? Какой-то частью, да. А всем тем хорошим, что у меня было с ним — нет.

— Позволишь мне? — он с мольбой в глазах посмотрел на меня, целуя ладонь.

Только кивнув, я неловко вернула ладонь себе. Невозможно было думать трезво. А нужно было.

Коноха. Он решил отвезти нас туда. Место, где мы были счастливы. Наше детство, взросление… любовь? Я не была там все три года. Не смогла вернуться. В принципе, никого у меня и не осталось в городе. Кто бы ждал меня. И меня это почти не волновало. Почти. Потому, что я хотела наладить связь c сестрой. Но и лучше, чем сейчас у нас никогда не было.

Я продолжала пить кофе из кафе, когда мы выехали из города. Намеренно растягивала, обдумывая, что сказать ему и какие слова подобрать. Тогда в заведении я пыталась начать тему, но была успешно прервана.

Складывалось чувство, словно у него в голове был свой сценарий.

— По десятибалльной шкале насколько ты боишься меня, где ноль — совсем нет, а десять — убегаешь за квартал, заметив меня, — наконец прервал молчание Саске.

— Где-то четыре, — он удивленно смотрел на меня. — Я не знаю, Саске, не знаю, что чувствую, о чем думаю, и не знаю, что должна.

Он покачал головой, не соглашаясь, а я недовольно продолжила. Саске винил себя — я винила себя.

— Я думала, что всё было по-другому.

Парень, не стал продолжать беседу, лишь включил радио, показывая, что он не намерен говорить дальше.

И я отпустила это: пусть делает, что хочет, его день. Отвернувшись к окну, я стала следить за пейзажем.

Через два часа и штраф о превышении скорости, мы остановились у школы. Школы?

— Почему мы здесь? — недоуменно спросила я.

Взяв меня за руку, он повел меня в пустую столовую, определенно не стараясь отвечать на мои реплики. Занятия, похоже, уже прошли, и в здании было всего пару человек на факультативах. Возможно, на поле тренировалась команда, как когда-то это делали Саске с ребятами, а я смотрела с трибун.

Саске прошел через столовую и остановился возле стола, где сидели мы с Гаарой когда-то.

— Пролитый сок, — с улыбкой произнес парень.

Ошарашенная внезапной догадкой, я произнесла:

— Ты не можешь сделать это, Саске. Снова? Снова пережить наши чувства, а потом, что? Это подло. Возрождать их из пепла.