Люби, Рапунцель
Шрифт:
– Нет, нет, нет. – Даня помотала головой. Сережки забились о шею. – Но, уверяю, он все это ради показухи затеял. Пообещал спонсорам цирк, вот и устроил. Заодно и меня втянул.
«Звучит так, будто я его защищаю. Сдать бы с потрохами, и чтобы его отделали по первое число».
– Понятно. Снова все сделал по-своему. Яков страшен своей импровизацией.
Даня пошевелила пальцами, но хватка Глеба не ослабла. Он будто и не заметил ее дискомфорта.
– Когда мы только начали жить вместе, я пытался быть с ним ласков и позволял все. Но он не реагировал, и я решил, что проще пойти по пути Яна и поддерживающей его Амалии, нашей матери.
– Вы…ты сегодня как-то слишком откровенен. – Даня потянула руку, стараясь высвободиться. Ладонь уже вспотела.
Глеб отпустил ее. И расслаблено устроился в кресле.
– Точно. Просто вдруг осознал интересную истину. Или даже несколько любопытных истин, которые не на шутку взбудоражили меня.
– Какие истины? – Даня, опасливо щурясь, отодвинулась к другому краю кресла и вжалась в подлокотник.
– Ты отличаешься абсолютно от всех девушек, которых я встречал.
«Ну, уж простите, что я такая проблемная, переломанная и неуравновешенная». – Даня поджала губы.
– Истина номер раз. Что дальше?
– Яков уже не маленький мальчик.
– Это вроде очевидно, – осторожно заметила Даня. – Но хорошо, пусть будет осознанной истиной.
– Есть еще одна.
– И какая?
Глеб посмотрел на Даню. Та нахмурилась.
– Он хочет ту единственную, которую жажду я.
Глава 7. ОЖИДАЯ ШТОРМ
Это не очень походило на благословение.
Глеб Левин только что признался ей в любви. Или, если уж переходить на упрощенный манер понимания, сказал, что хочет ее.
Обычно на этой самой ноте Даниэла Шацкая стартовала прочь, оставляя ухажера, возжелавшего серьезных отношений, в облаке пыли со всеми его чувствами и желаниями, а затем удаляла его контакт из телефонной книги, тем самым благополучно завершая стирание его пребывания в своей жизни. Любое упоминание о привязанностях и любви, и ее как ветром сдувало.
Однако нынешняя ситуация выбилась из общей системы. Левин – ее босс. Не так-то просто улепетнуть от задокументированных обязательств.
Некоторое время они провели в тягостном молчании, а затем Глеб внезапно поднял руку и взъерошил собственные волосы, напрочь уничтожив аккуратную укладку.
– Мне безумно хочется сфотографировать тебя. Это выражение лица бесподобно. Хочется запечатлеть и оставить на память, – тихо смеясь, сказал он. – Но, думаю, сейчас не слишком-то уместно так поступать.
«Ему-то смешно». – Даня села прямо и выждала пару секунд, чтобы мысли успели собраться в презентабельную кучку.
– Я не завожу служебных романов, – нейтральным тоном пояснила она.
– Уверена, что
С трудом собранные мысли с визгом бросились врассыпную. Даня уставилась прямо на Глеба.
– И снова отличное выражение. Может, на телефон щелкнуть? – Во взгляде Левина сквозила хитринка – полускрытое приглашение сыграть в игру. – Нет, нет. Я пошутил.
«Пошутил?»
– Насчет признания?
– Нет. Что речь идет не о тебе. – Он повозился в кресле, устраиваясь поудобнее. – Как раз о тебе.
«Что это с ним?»
Даня никогда раньше не замечала в Левине проявление этой стороны характера. Он вдруг стал таким открытым. Будто отбросил рамки формальности. Слой напыщенности и отстраненности был на время убран, и вместо него показалось нечто светлое и притягательное. Холод сменился теплом.
– Я не сторонница служебных романов, – повторила девушка.
– Деловитость после такой откровенности? Интересно.
Брови уже подустали складываться в тупоугольные фигуры, Даня постаралась расслабить лицо.
– И вы заблу… ты заблуждаешься по поводу Якова. У него нет подобного интереса ко мне.
– К сожалению, заблуждаешься здесь только ты. Но пока не знаю, намеренно или случайно. Он рос рядом со мной. И некоторые вещи для меня слишком уж очевидны. А еще, – Глеб поднял руки и сцепил пальцы перед своим лицом, – Яков, судя по всему, еще не объяснялся с тобой. Ничего удивительного. Его преимущество не во владении обыденной речью. Он способен показать глубину чувств, которую невозможно выразить словами. Лично меня радует одно. Яков пока еще слишком юн и неопытен и пользуется тем, чем наделила его природа, слишком поверхностно и импульсивно. Хотя с учетом его способностей к обучению и наблюдению – три-четыре года, и он может превратиться в опаснейшее существо, легко манипулирующее людьми. Очарование – пугающая способность в какой-то мере.
– Зачем ты мне об этом говоришь?
– Просто делюсь радостью осознания. Ведь в данное время я способен противостоять этой маленькой неопытной силе. Пока способен. Но мне и этого будет вполне достаточно.
«Зря мы на «ты» перешли, – озабоченно подумала Даня. – При формальном общении между нами были четкие границы. А сейчас кажется, что он ко мне вплотную подобрался и чуть ли не на ухо нашептывает. И манера общения его слегка изменилась. Будто свободу ощутил. Для высказывания всяких жутко напрягающих меня мыслей».
– Якову я тоже собираюсь сказать, что у меня к нему никакого интереса, кроме рабочего, нет, – сдерживая сердитость, сообщила Даня.
– Так все-таки ты поняла, на что он надеется? – Глеб улыбнулся.
– Что?
– Ни в чем ты не заблуждалась, ты все прекрасно понимала. Всегда.
– Стоп. – Даня даже подскочила в кресле, четко ощутив, что ее надули. – Но ты сказал, что…
– Да. Немного смухлевал. Хотел услышать от тебя, что ты осознаешь ситуацию, а не пытаешься закрыться.
– Я… Хорошо. – Даня, не скрываясь, устало выдохнула. – Я никогда не делала того, что может помешать работе. И не собираюсь,босс.
– Как и я. – Глеб, несмотря на щекотливую ситуацию, был спокоен и собран. Дане даже завидно стало. – Моя личностная проблема в том, что на мне нешуточная ответственность. А еще мне дорог Яков. И, к несчастью, ты – единственный человек, которому я могу, как менеджеру, доверить своего племянника. Я ему не отец. Он – не мой ребенок. Но он, несомненно,мой.